— Какъ? — говоритъ шкиперъ.

— Прекратите игру въ шашки и въ карты, и чтеніе стиховъ, — говоритъ помощникъ. — Двушк оказывается слишкомъ много вниманія; это вскружитъ ей голову. Употребите свою власть, сэръ, и запретите это.

Шкиперъ такъ былъ пораженъ этими словами, что не только запретилъ всякую игру, но еще не позволилъ молодымъ людямъ говорить съ двушкой иначе, какъ за столомъ или во время общаго разговора. Никому изъ нихъ это не понравилось, хотя двушка и сдлала видъ, что довольна, и въ продолженіе цлой недли въ нашей кают царствовала тишина, чтобы не сказать — скука.

Все опять пошло по-старому посл одного очень любопытнаго случая. Я только что подалъ въ каюту вечерній чай и остановился у палубной лстницы, чтобы пропустить шкипера и м. Фишера, какъ вдругъ мы услыхали звукъ громкой пощечины. Вс мы сразу бросились въ каюту, и тамъ увидали помощника, который держался рукой за щеку съ такимъ видомъ, будто его оглушилъ громовый ударъ, и миссъ Мало, которая такъ и сверкала на него глазами.

— Мистеръ Джаксонъ! — говоритъ шкиперъ страшнымъ голосомъ, — что это значитъ?

— Спросите у нея, — кричитъ помощникъ. — Она должно быть съ ума сошла, или что-нибудь такое!

— Что это значитъ, миссъ Мало? — говоритъ шкиперъ.

— Спросите у него, — отвчаетъ миссъ Мало, дыша тяжело и прерывисто.

— Мистеръ Джаксонъ, — говоритъ шкиперъ очень строго, — что вы такое надлали?

— Ничего! — завопилъ помощникъ.

— Неужели то, что я слышалъ, была пощечина? — говоритъ шкиперъ.

— Да, пощечина, — отвчаетъ помощникъ, скрежеща зубами.

— Пощечина вамъ? — спрашиваетъ опять шкиперъ.

— Ну да. Я же говорю вамъ, что она съ ума сошла! — говоритъ помощникъ. — Я сидлъ здсь совершенно тихо и спокойно, когда она вдругъ подошла и ударила меня по лицу.

— За что же вы его ударили? — спросилъ опять старикъ у двушки.

— За то, что онъ заслужилъ этого, — отвчала миссъ Мало.

Шкиперъ покачалъ головой и посмотрлъ на помощника такъ печально, что тотъ началъ шагать взадъ и впередъ по кают и стучать по столу кулакомъ.

— Если бы я не слышалъ этого самъ, то ни за что не поврилъ бы, — говоритъ шкиперъ. — И вы къ тому же еще отецъ семейства! Хорошій примръ подаете вы молодымъ людямъ, нечего сказать.

— Пожалуйста, не говорите больше объ этомъ, — попросила миссъ Мало. — Я уврена, что онъ и самъ теперь жалетъ.

— Хорошо, — сказалъ шкиперъ, — но вы понимаете, мистеръ Джаксонъ, что хотя я и не слжу за вашимъ поведеніемъ, но вы уже не имете права говорить съ этой барышней. Кром того, вы должны считать себя исключеннымъ изъ комитета.

— Чортъ бы побралъ комитетъ! — закричалъ помощникъ. — Чортъ…

Онъ оглянулся кругомъ, и глаза у него точно хотли выскочить изъ головы; потомъ вдругъ сразу закрылъ ротъ и ушелъ на палубу. Онъ никогда уже не вспоминалъ про эту исторію, да и вообще почти не говорилъ ни съ кмъ, до самаго конца плаванія. Молодые люди опять принялись за свои карты и шашки, но онъ точно не замчалъ ихъ, и ни разу не заговаривалъ со шкиперомъ, пока тотъ самъ не обращался къ нему.

Наконецъ добрались мы до Мельбурна, и первымъ же дломъ шкиперъ далъ нашей барышн денегъ, чтобы она създила на берегъ и купила себ платье. Онъ сдлалъ это очень деликатнымъ манеромъ; предложилъ ей ея жалованье, какъ юнг, и я никогда не видывалъ, чтобы кто-нибудь такъ удивился и обрадовался, какъ она. Шкиперъ похалъ съ ней на берегъ, такъ какъ у нея былъ немного странный видъ, чтобы отпустить ее одну, но черезъ часъ онъ вернулся безъ нея.

— Я думалъ, что она можетъ быть уже на бриг, — сказалъ онъ м. Фишеру. — Я какъ-то потерялъ ее изъ виду, пока дожидался около одного магазина.

Ну, они посуетились, поволновались, и потомъ отправились на берегъ искать ее, и вернулись въ 8 часовъ, очень встревоженные, опять ни съ чмъ.

Прошло и 9 часовъ, а ея и слда не было. М. Фишеръ и м. Скоттъ были въ ужасномъ состояніи, а шкиперъ разослалъ всхъ до одного человка на берегъ на поиски. Искали они ее и тамъ, и здсь, и въ томъ и въ другомъ квартал, и отъявились наконецъ на бригъ въ полночь, до того измученные, что почти не могли стоять, не держась за что-нибудь, и до того разстроенные, что едва могли говорить. Ни одинъ изъ офицеровъ, кром м. Джаксона, не ложился въ ту ночь, а едва разсвло, какъ они уже опять поспшили на поиски.

Ну, однимъ словомъ, она исчезла такъ безслдно, словно свалилась за бортъ, и кое-кто изъ ребятъ уже поглядывали на окружавшія волны, какъ бы ожидая, что вотъ-вотъ всплыветъ ея тло. Часамъ къ двнадцати почти вс мы пришли къ тому убжденію, что ее похитили, и м. Фишеръ высказалъ нсколько замчаній насчетъ мельбурнской полиціи, отъ которыхъ полисменамъ бы не поздоровилось, если бы они могли ихъ услышать.

Я только что хотлъ подавать обдъ, когда дошли до насъ первые слухи о ней. Къ бригу пристали трое самыхъ обтрепанныхъ и угрюмыхъ шкиперовъ, какихъ мн когда-либо доводилось видть, и заявили, что имъ нужно переговорить съ нашимъ шкиперомъ. Вс они выстроились на палуб въ рядъ, и имли такой видъ, точно собирались заплакать.