Гонген ринулся вперед. Ветер ударил в лицо, кольчуга звенела, эфес меча бился в бок, воротник натирал шею.

Княжна какое-то время висела и сорвалась.

Рыцарь подскочил и принял падающую Йони на руки. На лице его выступил пот, дрожь пробежала по всему телу. Княжна заплакала и обняла Гонгена.

— Ваше императорское высочество, крыша — это не место для пряток, — прощебетал Гонген.

Старый рыцарь нежно опустил на землю главную занозу в заднице. Она держалась своей маленькой теплой ручонкой за его грубую ладонь. Не имея детей, Гонген впервые с досадой об этом подумал. И сам не знал почему. Ведь только что надоедливая малявка могла погибнуть, а в его жизнь она принесла лишь скуку, да раздражение, точнее, одни проблемы.

Ветви ив раскачивались на ветру. Сорванные лепестки создавали множество кругов на воде. Вдалеке стояла тень. Силуэт. Человек в черном бархате по щиколотку. Не нужно обладать зоркостью юноши, чтобы знать, что Крисп Вердон улыбался.

— Почему ты ничего мне не рассказал? — донесся женский голос из-за стены.

— Никто не верил в успех, — ответил мужской.

— Да, и полтора года ты не мог поверить в то, что сам объявил всему городу.

— Я не думал, что он вернется.

— А ты часто по-настоящему думаешь?

— Хватит!

— Нет уж! Я помню вашу клятву. Ты о ней только и говорил.

— Хватит! — закричал император так, что не услышал бы только глухой.

Гонген сидел на маленьком стуле. Его колени почти упирались ему в плечи. Как ни странно, было удобно. Перед ним стоял столик, на котором расположилось множество фарфоровых чашек с блюдцами. Чай имел приятный аромат. Между прочим, Гонген помнил, как отчитывал погрузчика при дегустации, а потом и самого купца. Теперь же рыцарь пьет тот самый чай. С тортом.

— Гонги, ты мне скажи, как ты относишься к свадьбе? — спросила княжна, сложив бровки домиком, и сделала глоток.

Гонген поперхнулся и пустил пузыри в темный напиток.

— Веди себя культурно! — пискнула малявка.

Только совсем недавно она чуть жизни не лишилась, а теперь кричит на своего спасителя. И что здесь делает лучший мечник Масмара? Сидит, пьет чай и кушает мизерными дольками тортик. Другого применения рыцарю Алой Гарды не сыскать. Да еще и приходится отвечать на глупые вопросы.

— К какой свадьбе, ваше императорское высочество? — промурлыкал Гонген, едва заметно откашливаясь.

— К моей свадьбе.

— Вы выходите замуж? — удивился рыцарь. — Мне об этом ничего не известно.

— Мне тоже.

Гонген странно покосился на княжну, выискивая подвох.

— Мама говорит, что я должна буду скоро выйти замуж. — Элегантно срезала кусочек шоколадного торта.

И что может сказать в таком случае простой воин? Жизнь многому Гонгена научила, но не давать советы княжнам. Этому он обучается сейчас.

— Ее императорское величество, несомненно, мудрейшая из женщин. — Хоть говорить правильно научился за год при дворце. А говорят, старого пса новым трюкам не научишь. Дело в желании. — И вам, ваше императорское высочество, действительно предстоит выйти замуж за знатного человека.

Новый вопль перебил княжну. Она озадаченно посмотрела на дверь.

— Вдруг все это ложь? Ты хоть об этом подумал?! — прокричала императрица.

Раздались громкие удаляющиеся шаги.

— Ну и иди! — пискнула она и потоптала совершенно в другую сторону. Закончила свару громко хлопнувшей дверью.

Не заметить испуг на лице маленькой девочки невозможно. Страх появился в глазах. Нужно что-то сказать, что-то ободряющее, успокаивающее. Какую-нибудь ложь. Да, лгать в таких случаях самое то. Но что именно?

Гонген хмуро взглянул на княжну, напоминающую фарфоровую куколку, которых сама имела в излишестве. Она сидела на маленьком стульчике в белом платьице с алыми лентами. Блюдце тихонько постукивало на весу по дну чашечки. Еще мгновение, и малявка уронит все на пол.

— Ваше императорское высочество. — От этих слов великая княжна дернулась и испуганно посмотрела на Гонгена. — Иногда люди не сходятся во взглядах.

«Что ей сказать? Как объяснить?»

— И чтобы понять друг друга, им требуется время, — добавил он.

«Попробуй объясни ей, чего люди грызутся».

Вновь послышались быстрые шаги. Они все усиливались. Дверь открылась. Лицо императрицы отображало непричастную безмятежность, но старый воин знал, что внутри нее горит гневное пламя.

— Ваше императорское величество. — Встал и поклонился Гонген.

Императрица даже и не обратила внимания на этот жест.

— Йони, выбери лучшее платье, на пиру ты должна быть неотразима.