Расстроенный своей вчерашней неудачей, ахун Джумаклыч не столько читал, сколько предавался грустным размышлениям и не очень радостным воспоминаниям.

Джумаклыч учился в Уфе и в Казани, получил там высшее духовное образование и звание ахуна. Но в отличие от своих однокашников, которые безвылазно сидели в кельях медресе, полагая, что город — источник всяческой скверны и правоверному мусульманину непристойно даже видеть его, Джумаклыч даром времени не терял. За время учебы он побывал в Москве, в Петрограде, в Киеве. Он даже по морю плавал. И везде, где довелось ему быть, он смотрел, запоминал, спрашивал, жадно впитывая в себя самые разные знания. Во время первой мировой войны Джумаклыч открыл было у себя в доме новометодную школу, но дело не пошло. Сородичи невзлюбили его, прозвав «джадидом», а слово это было тогда равносильно словам «еретик», «отступник».

И когда советская власть официально поручила ему открыть в селе государственную новометодную школу, он возликовал, не давая червю сомнения пробраться в его душу. Но старики как холодной водой окатили его. Хотя выдержка помогла ему скрыть отчаяние, он переживал сейчас великое разочарование.

Джумаклыч отложил книгу, подпер рукой голову и стал глядеть на кибитки, разбросанные на холме за тремя тополями.

— Какая жалкая жизнь, какое безрадостное прозябание… В богатой кибитке горит саксаул, в бедной — хворост… Всю зиму люди сидят и греют ноги. Не успевает бедняк согреть ступни, как хворост уже прогорает. Всю зиму люди заняты только тем, чтоб согреться, как-нибудь перетерпеть холод. И так год за годом, год за годом… А если огня в очаге будет достаточно и живот будет набит досыта, то больше ничего и не надо, это — предел мечтаний… Не нужны нашим людям ни культура, ни знания…

Джумаклыч глубоко вздохнул, печальным взглядом снова окинул окрестности и вдруг заметил мальчика. Тот быстро шел по узенькой тропке, ведущей к дому Серхен-бая. Миновал тополя, подошел к дому и, увидев в окне ахуна, вздрогнул от неожиданности.

— Заходи, заходи! — Джумаклыч приветливо помахал парнишке рукой.

— Салам-алейкум! — негромко сказал мальчик, появляясь в дверях. На вид ему было лет тринадцать.

— Валейкум! — улыбаясь, ответил ахун. — Добро пожаловать, заходи! Как тебя зовут?

— Меня зовут Сердар.

— А отца?

— Отца?.. Отца — Перман…

— У тебя есть отец? — спросил Джумаклыч, заметив, что последний вопрос несколько смутил мальчика.

Парнишка опустил голову, помедлил немного…

— Вроде бы есть, а вроде бы нет…

— Как это может быть: вроде бы есть, вроде бы нет?

— Отец — чабан. Пас в песках отары одного бая…

— Ну и что?

— Бай увел его. Велел ему гнать овец через границу и увел.

— Плохо… Бай поступил очень скверно. Но все равно, рано или поздно отец твой вернется. Не захочет же он вас бросить.

— А вдруг бай его не отпустит?

— Отпустит. А не отпустит, так он сбежит. Твой отец обязательно вернется! Как ему не вернуться, если его такой сын ждет?

— Дай бог! Ахун-ага, а что это такое? — не выдержал Сердар — он давно уже не отрывал глаз от глобуса.

— Ты, верблюжонок, не называй меня «ахун-ага». Это звание такое — ахун, профессия же моя — учитель. Можно называть «товарищ учитель».

— Товарищ учитель? — Сердар улыбнулся.

— Да. Товарищ учитель. Советские люди — все друг другу товарищи. Даже Ленина называют: «Товарищ Ленин»!

Сердар чуть заметно пожал плечами. Называть товарищем человека, у которого седина в бороде?..

— А что это такое? — повторил он, указывая на глобус.

— Это, милый, изображение нашей земли. Называется такая штука — глобус.

— Неужели наша земля такая круглая?

— Да, она круглая, — подтвердил Джумаклыч, и Сердар недоверчиво взглянул на него. — Ты что, не веришь? Не верится, что земля круглая?

— Не верится…

— Почему?

— Если она круглая, как быкам рогами в нее упереться?

— Землю не быки на рогах держат.

— А кто же? Четыре рыжих быка.

— Нет. Землю держит Солнце.

— Солнце?! Как? Значит, Солнце и Земля связаны?

— Связаны. Только это невидимая связь, ее нельзя углядеть, можно лишь чувствовать. — Рассказывать ребенку о солнечном притяжении было делом бессмысленным, и потому вместо продолжения ахун погладил Сердара по голове.

— Сейчас ты этого не поймешь, дружок. Вот приходи ко мне в школу, и когда знаний твоих будет достаточно, чтоб понимать трудные вещи, я расскажу тебе, как Земля связана с Солнцем.

Сердар молча посмотрел на него и снова перевел взгляд на глобус.

— А где змея, что опоясала землю?

— Это какая ж такая змея? — спросил Джумаклыч, хотя великолепно знал, что имеет в виду мальчик.

— Длинная змея, которая опуталась вокруг земли и свой хвост пожирает. Ест, ест свой хвост, а он опять отрастает. А если хвост перестанет отрастать, она разозлится и сожрет все, что есть на земле!

Джумаклыч улыбнулся.

— Когда я был в твоем возрасте, я тоже слышал об этой змее. И очень боялся, что хвост не успеет почему-нибудь отрасти и она нас сожрет. Я даже молился, чтоб хвост отрастал скорее…