Стоимость постройки корабля составила 169 739 ф. ст., из которых 104 718 пришлись на корпус, а 65 021 - на механизмы.

По иронии судьбы, карьера "Ровера" оказалась короче, чем у его предшественников. Начав свою первую кампанию 14 декабря 1875 г., он был направлен на Американо-Вест-Индскую станцию, где вскоре получил серьезные повреждения корпуса в результате посадки на мель. За время кампании корвет прошел 40 183 мили, сжег более 5700 т каменного угля, пробыл в море 409 дней и посетил 64 порта. 16 апреля 1879 г. он вернулся на родину и прошел ремонт на казенной верфи в Чатэме, после чего был выведен в резерв до 1885 года, когда, вместе со своими предшественниками, вошел в состав Учебной эскадры. Вот тут-то и сказалась худшая ходкость "Ровера" под парусами. Он оказался менее пригодным к длительным переходам без помощи машины, поэтому уже в 1889 году был окончательно выведен в резерв, а в 1893 г.
– продан на слом.

В числе известных людей, побывавших на борту корабля, был исследователь Антарктики Роберт Скотт (1868-1912), служивший на "Ровере" в звании мичмана в течение девяти месяцев в 1886-1887 гг.

• Мордовии П. Английский неброненосный флот.
– СПб.: Морское министерство, 1881.

• Brown D.K. Warrior to Dreadnought. Warship Development 1861-1906.
– London:

• Chatham Publishing, 2000.

• Conway’s All the World's Fighting Ships 1860-1905.
– London: Conway Maritime Press, 1979.

• Steam, Steel & Shellfire. The Steam Warships 1815-1905.
– London: Conway Maritime Press, 1992.

• "The London Gazette", 11.11.1879.

• "Warship International", 1974, No.4

• Материалы сети Internet

Мирослав МОРОЗОВ

Игорь БОРИСЕНКО

Немецкий конвой входит в Киркенес, 24 января 1943 г.

Коренной перелом в Великой Отечественной войне не произошел одномоментно в каком-то конкретном месте, будь это даже такой великий символ победы русского оружия, как Сталинград. Для того, чтобы достичь этого перелома на каждом театре военных действий предпринимались свои усилия большого и мелкого масштаба. Для моряков Северного флота это были действия на коммуникациях противника, которые в начале 1943 года было решено заметно активизировать.

С начала войны основную тяжесть борьбы на вражеских коммуникация несла бригада подводных лодок СФ. Лишь с лета 42-го к ней, сначала эпизодически, а затем на постоянной основе стали привлекаться ВВС. Накопленные за 1,5 года войны сведения позволяли довольно точно судить как об организации защиты немцами судоходства, так и о трассах и напряженности движения по ним. Главной коммуникацией на протяжении всего времени борьбы в Заполярье оставался каботажный маршрут Тромсё - Хаммерфест - Киркенес, по которому доставлялось снабжение для действовавшего на мурманском направлении немецкого горнострелкового корпуса, а в обратном направлении вывозилась добытая в шахтах под Киркенесом никелевая руда. В среднем в течение месяца по коммуникации успевали пройти от пяти до восьми пар конвоев, каждый из которых состоял из 2-4 транспортов и такого же количества сторожевых кораблей - мобилизованных рыболовных траулеров. Зачастую охранение конвоев усиливалось группой из 2-3 охотников за подводными лодками - теми же рыболовными траулерами, но с иным составом вооружения. С учетом того, что конвой находился в пути в среднем двоесуток, практически в любой день на трассе находился один из караванов, а иногда и сразу два. Хотя точные цифры тогда не были известны, современный анализ показывает, что лишь незначительная часть конвоев подвергалась нашему воздействию. Так, из 56 конвоев (144 судна), прошедших в обоих направлениях между Киркенесом и Хаммерфестом в IV квартале 1942 года, лишь восемь были атакованы нашими силами - семь авиацией и один подлодками. Ни одно из судов в результате этих нападений не было потоплено или даже сколько-нибудь серьезно повреждено, хотя имелись потери на наших минах. Несмотря на то, что командование СФ имело преувеличенное представление о результативности подчиненных - по их докладам было потоплено пять транспортов, тральщик и сторожевой корабль, - оно все равно не было удовлетворено результатами, поскольку в предыдущие кварталы они были заметно выше. Поиск путей увеличения результативности заботил не только штабы, но являлся также одной из основных тем партийных и комсомольских собраний. И все же было понятно, что единственный перспективный путь - это использование разнородных сил флота, включая надводные корабли, при соответствующем разведывательном обеспечении.

Впрочем, не исключено, что у командования Северного флота имелись и другие поводы, заставившие к концу второго года войны вспомнить о возможности использования на коммуникациях противника эскадренных миноносцев.

Еще в июле 42-го военный совет КБФ получил директиву наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова №8/144, где констатировалось резкое сокращение деятельности авиации противника на Балтике с одновременным усилением ее на Севере и Черноморском театре. Далее "в целях отвлечения части сил авиации противника с юга и севера", а также срыва якобы имевшего место сосредоточения десантных средств, нарком предписывал повысить активность "легких сил флота вплоть до канлодок и эсминцев". Несколькими месяцами позже, когда стало ясно, что авиация противника, терроризировавшая в летние месяцы ЧФ, стянута под Сталинград, аналогичные по смыслу указания получил и Черноморский флот. В начале ноября, после высадки союзников в Северной Африке, группировка люфтваффе в Северной Норвегии многократно уменьшилась, что также не осталось незамеченным нашей военно-морской разведкой. Вероятно, когда в середине декабря Н.Г. Кузнецов побывал на Северном флоте, в штабе затрагивался и вопрос о возможной активизации действий наличных сил, в том числе и ни разу не использовавшихся с этой целью с момента начала войны эсминцев. По крайней мере, в приказе командующего СФ вице-адмирала А.Г. Головко №010 от 4 января 1943 г. бригаде эсминцев впервые ставилась задача "готовить корабли к набеговым операциям, активным минным постановкам и к нанесению ударов по кораблям противника во взаимодействии с подводными лодками, авиацией и торпедными катерами, доработать одиночные и групповые торпедные атаки, а также дневные и ночные стрельбы". Еще раньше, чем была произведена эта "доработка", командование флотом решило использовать корабли для удара по вражеским коммуникациям.

Немецкий конвой у берегов Норвегии

Во второй половине дня 19 января (более точно время установить не удалось) из разведотдела в оперативный отдел штаба СФ поступила информация, что, по данным радиоразведки, в 15:00 [* Здесь и далее в тексте статьи использовано московское время.] из Тромсе курсом на восток вышел неприятельский конвой. Что послужило основой для этого доклада - до сих пор не понятно. Доподлинно известно лишь то, что в этот день никаких конвоев на восток из Тромсе, равно и из других портов, не выходило. Не выходили в это время из данного порта и какие-либо эскортные корабли, выход в эфир с которых, мог быть расценен радиоразведкой за выход конвоя. Да и не понятно, на каком основании разовый выход в эфир с какого-либо корабля (а то, что он фактически имел место так и не установлено!), радиоразведчики расценили именно как выход конвоя, да еще и с конкретным курсом!?! Подобная информация могла быть почерпнута из дешифровки вражеской радиограммы, но мы точно знаем, что немецкие военно-морские шифры, где использовалось аппаратное шифрование при помощи машинки "Энигма", на протяжении всей войны так и не были взломаны нашими криптографами.

Интересно отметить, что пока в штабе СФ организовывали ловушку для конвоя-"фантома", по трассе успешно и без какого-либо противодействия прошел вполне реальный караван. Он вышел из Киркенеса в 17:45 19 января по московскому времени и в 18:50 следующего дня прибыл в Хаммерфест. Ни одним из видов разведки СФ он замечен не был.

Вслед за разведчиками свою лепту "загадочности" в планирование набеговой операции внесли работники оперативного отдела штаба СФ. По их расчетам получалось, что при движении конвоя 7-9 узловым ходом он должен был проходить участок мыс Нордкин - Варде между 16:00 20 января и 09:00 21 января, а участок Варде - Киркенес - между 02:00 и 15:00 21 января. Формально расчет был выполнен верно, но операторам, на основании данных, поступавших ранее из разведотдела, должно было быть известно, что примерно с декабря 1942 г. в качестве пункта формирования "восточных" конвоев использовался не Тромсе, а расположенный гораздо северо-восточнее Хаммерфест. Иными словами, даже если бы суда в указанное время и вышли бы из Тромсе на восток, их конечной точкой был бы не Киркенес, а Хаммерфест, откуда часть судов со стройматериалами могла разойтись по якорным стоянкам вдоль северонорвежского побережья (немцы активно занимались строительством дорог и береговых батарей в этом регионе), а другая часть позднее составить костяк конвоя в направлении Киркенеса. По всей вероятности, в оперативном отделе все-таки усомнились в непрерывности движения немецких судов, поскольку в финальном виде приказ командующего СФ выглядел так:

а) авиации Северного флота 20-21 января уточнить движение конвоя и атаковать его на переходе;

б) Северному оборонительному району вести поиск конвоя торпедными катерами на участке Варде - Киркенес, учитывая при этом пребывание в Варангерфьорде нашей подводной лодки "Щ-402";

в) подводной лодке "Щ-404", находившейся на позиции в районе мыса Нордкап, обнаружить и донести о выходе конвоя из пролива Магерейсунн;

г) бригаде эскадренных миноносцев иметь с 12 ч. 00 м. 20 января два миноносца в Кольском заливе в походной готовности №2, чтобы выйти по приказанию для атаки конвоя на участке Сюльтефьорд - меридиан 28° ост. К весту от этого меридиана действует "Щ-404".