Я потыкал вилкой в салат, налил в рюмку Звизгуна, опрокинул её в рот, с удовольствием зажевал солёным грибком.

— Кстати, дружище, вы в курсе, что настоящее искусство, истинно талантливое, предназначено лишь для избранных, для сравнительно немногих ценителей и эстетов, а всё остальное, соответственно, для прочих индивидуумов? Это касается и поэзии, и живописи и музыки, и всего остального. Не в курсе? Жаль, жаль… Вы, очевидно, думаете, что искусство — это фундаментальное и монолитное понятие, этакая глыба, которая не может быть разбита на несколько неравнозначных обломков, каждый из которых представляет свою определённую ценность?

Я снова опрокинул в рот рюмку со Звизгуном, крякнул, захрустел огурцом.

— Вы заблуждаетесь, мой друг! Может, — и ещё как может! Это как очень крупный бриллиант, разрезанный на несколько частей. Пара-тройка из них побольше, пять-шесть поменьше, всё остальное — мелкая пыль. Так и искусство. Оно бывает самым разнообразным по качеству и ассортименту, и предназначается разным потребителям. Что-то имеет первый сорт, что-то — второй или третий. А есть ещё и высший сорт! На всё найдётся свой покупатель. Теперь знайте эту, в общем-то, простую и нехитрую истину, и жить станет значительно легче. Пусть ваша Поэма и не является чем-то выдающимся, но скроена она вполне добротно. На первый сорт потянет. Если кто-то после её прочтения ощутит удовольствие, а может быть даже и настоящий экстаз, то считайте, что ваша великая цель облагораживания этого суетного мира достигнута!

Я встал, подошёл к камину, ощутил его усталое тепло, вдохнул полной грудью горький аромат догорающих поленьев. Потом я вернулся за стол и спросил у печального ПОЭТА:

— А не прочитаете ли вы нам что-нибудь этакое, особенное? Обстановка вполне располагает. Хочется услышать что-нибудь философское, хватит этой набившей оскомину любовной лирики!

— Сир, от лица всех присутствующих здесь дам выражаю самый решительный протест, — весело заявила ГРАФИНЯ. — Как же без любви!?

— Ну, хорошо, — предлагаю золотую середину, — засмеялся я. — Сударь, а есть у вас что-нибудь такое, любовно-философское?

— Конечно есть, Сир. Для Вас и ГРАФИНИ всегда найдётся. Извольте, послушайте вот это.

Камин почти догорел, стол освещал один единственный канделябр с четырьмя свечами, стоявший в центре. Я подошёл к ПОЭТУ, положил ему руку на плечо.

— Эх, дружище! Мне бы ваши проблемы… Вы молодчина! Великолепно, гениально! Бог с ней, с этой Поэмой. Всякому овощу свои время, место и условия созревания. Я горжусь, что рядом со мною находится такой поэт, как вы. После этого стихотворения и того главного образца любовной лирики, ну, как там его…

— «Моя женщина спит», — раздался мелодичный голос ГРАФИНИ.

— Спасибо, милая… Так вот, после этих двух стихотворений можно в принципе уже больше ничего и не писать. Вполне достаточно написанного… Вернее, писать можно и нужно, ну, чтобы не терять форму. Продолжите, например, эту самую нашу Поэму. Да не вздрагивайте вы так! История Империи только начинается! Нас ждут великие дела! Пишите не торопясь, с толком, с расстановкой, с чувством, и главное — качественно! То, что качественно, конечно не всегда гениально, но чаще всего хотя бы талантливо. Кстати, и гениальное не всегда бывает качественным. Вот где парадокс! Вот где место для дискуссий! Пишите, мой дорогой, пишите. Ваш дар, как и всё на этом свете, нуждается в развитии, в тренировке, в движении, иначе он пропадёт, атрофируются. Лишь дураки уверены, что талант нельзя потерять или просто пропить. Это не так! Пишите, цензора над вами нет, ну, может быть, я или ГРАФИНЯ сделаем вам пару замечаний. И что в этом страшного такого? Договорились?

— Да, Сир, — печально произнёс ПОЭТ.

— Ну и славно!

Я взял в руку рюмку, полюбовался игрой света на гранях хрусталя и произнёс тост:

— За творчество, за любовь!

Все выпили до дна. Усталость — эта вечная подруга алкоголя, как всегда внезапно затопила и поглотила меня. Я обнял ГРАФИНЮ, поцеловал её в висок, с наслаждением вдохнул аромат тяжёлых медных волос, слегка поклонился присутствующим:

— Извините, господа, пора и отдохнуть. Встретимся за завтраком. Хозяин, будьте любезны, подайте утром Империум, он будет очень кстати. ШЕВАЛЬЕ, проверьте посты. Спокойной ночи…

Огонь в камине окончательно потух. Только тонкие струйки дыма поднимались от чернеющих углей вверх, пытаясь, видимо, через дымоход добраться до звёзд. Глупые, — сдались вам эти звёзды! Они там, в своей холодной вышине, и сами, видимо, неприкаянны и одиноки, иначе, зачем и почему они покидают небо и падают на землю?