Я выпрямился во весь рост, закричал что-то весело, безумно и страшно, размахнулся и мощно обрушил ПОСОХ вниз, разрывая ткани корабля, словно тяжёлой кувалдой. Надстройка с треском развалилась подо мною, а я, легко перекувыркнувшись в воздухе, крепко встал на ноги, и снова что-то заорал: дико, угрожающе, бессвязно и пронзительно. Вой ЗВЕРЯ незамедлительно последовал в ответ. Крики ужаса и боли вторили ему со всех сторон.

Кровь вскипела во мне, словно раскалённая лава в вулкане, очнувшемся вдруг от вековой спячки. Адреналин внутри меня кипел и фонтанировал за пределы человеческой сущности, выбрасывая наружу, в чёрную таинственную бездну мироздания излишек сконцентрированной энергии. Аллилуйя войне, аллилуйя!!!

Я выхватил меч и сжал его в правой руке. Плащ, словно чёрная хищная птица, облегчённо освобождённая от оков, соскользнул с моих плеч. Он решительно взмыл в воздух, подхваченный ветром, но затем бессильно запутался в вантах.

— А, а, а, а!!! — дико заорал я.

— Уа, уа, уа!!! — вторил мне Пёс.

ПОСОХ вибрировал и холодно горел в моей левой руке, не обжигая её. Схватка началась…

Пиратов было много, — очень много. Они заполонили всю палубу вокруг меня, что-то кричали, размахивали оружием. Выглядели они так, как и положено выглядеть данной категории людей: самые разнообразные пёстрые и причудливые одежды, смешение кольчуг, кожаных и металлических нагрудников, наплечников, иногда полных лёгких лат. Шлемов почему-то почти ни у кого не было. Сплошь — усатые и бородатые лица, в ушах серьги, в руках, как правило, слегка изогнутые короткие и широкие сабли или длинные кинжалы, а также топорики, видимо, удобные для ближнего абордажного боя, который предполагает значительную стеснённость в пространстве. Совершенно правильно! Быстрота и лёгкость в движениях в это время многого стоят!

Все эти впечатления и мысли промелькнули в моей голове за какие-то несколько секунд. Но ЗВЕРЬ в этот ничтожный промежуток времени уже успел в очередной раз начать пожинать свою ужасную кровавую жатву. В центре палубы образовался чудовищный круговорот из людских тел, рождаемый Псом. Он втягивал в себя всё новых и новых пиратов, словно в безжалостную кровавую воронку, в хрустящее, кипящее и ненасытное мутное чрево, где они методично и неумолимо переваривались. Слышались вопли, крики, хрипы и проклятия. Воронка всё больше и больше расширялась, поглощая всё больше и больше жертв.

ЗВЕРЬ был подобен какому-то мистическому, могучему, древнему, легендарному чудовищу. Собственно, так оно и было… Он двигался очень быстро, убивал молниеносно, жестоко и безжалостно. Его практически не было видно под массой тел, копошащейся над ним сверху, но своё продвижение он уверенно отмечал фонтанами крови, разлетающимися вокруг оторванными ногами, руками, головами и, вывороченными наружу внутренностями.

Боже мой, — вот это побоище! Какой восторг! Какой экстаз! Славно, великолепно! Вопли гибнущих морских разбойников были до такой степени ужасны и невыносимы, что даже у меня мороз прошёл по коже, а волосы на теле и на голове в буквальном смысле встали дыбом. Такого потрясающего зрелища я до сих пор ещё не видел, даже при первом столкновении с пиратами в поле. Тогда схватка происходила на определённом удалении от меня, а теперь, — всего в десятке шагов!

ЗВЕРЬ понемногу перемещался к носу галеры, я же, находясь почти на её корме, в свою очередь, отдался битве самозабвенно и страстно. Мой меч, сжатый в правой руке, невесомо и смертоносно порхал в воздухе, как бабочка с лезвиями-крыльями. ПОСОХ, сжимаемый левой рукой, тяжело и мощно, словно лопасти волшебной мельницы, вращался в разных направлениях, безжалостно сокрушая пиратов.

Я то ускорялся, то замедлял движения, приседал, подпрыгивал и перекатывался, нанося удары клинком и ПОСОХОМ во все стороны. Я, разрезал своим телом густой воздух, словно старый мёд хорошо заточенным ножом, безжалостно разил врага направо и налево, опустошая его ряды, вносил в них растерянность и панику.

Я быстро достиг массивной кормы галеры, приподнятой над палубой, решительно очистив её от чьего-либо постороннего присутствия, потом вышел из ускоренного состояния, присел на одно колено, отдышался, опёрся о ПОСОХ, осмотрелся.

На окровавленной палубе, по которой я только что молниеносно прошёлся, вернее, пронёсся, как безжалостный ураган, густо валялись мёртвые и раненные тела. Пара десятков тех счастливчиков, которые остались живы, боязливо и нерешительно толпились передо мною внизу, выставив перед собой сабли, топоры, копья и секиры. Было видно, что первоначальный их энтузиазм значительно угас. Смотрели они на меня по-прежнему со злобой, но во взглядах разбойников я читал отчаяние и тоскливую обречённость. Да, — это уже не бойцы, а так, десерт на закуску под хороший портвейн.

— Ну, что, господа, приплыли, ещё не доплыв!? — весело и беззаботно выкрикнул я в их сторону, балансируя на всё более раскачивающейся палубе корабля, и периодически умудряясь, как бы лениво, но мгновенно отбиваться мечом от неведомо откуда долетавших до меня стрел. — Не пора ли принять холодную ванну, вояки вы мои великие!? — я красноречиво указал ребятам за борт. — Море сегодня великолепное, не находите ли!? Даю вам последний шанс! Воспользуйтесь им, пока я добрый! Ну-ка, ну-ка, морские волки вы наши!

Флибустьеры уже были готовы последовать моему мудрому совету, но произошло то, чего я никак не ожидал. Да и не я один… Небо в очередной раз содрогнулось от мощного электрического, или какого-то иного разряда. Я увидел, как над галерой вдруг возникла почти невидимая, но вполне осязаемая энергетическая воронка, начинающаяся как бы на небесах, обращённая своей широкой частью вниз, и заканчивающаяся на палубе большим кругом ослепительного света. В этот круг, на узкую полоску пустого пространства, разделяющего меня и пиратов, были выплюнуты из ниоткуда, из пустоты, три тела.