Рутерфорд объявил, что в субботу 4 мая 1919 года он будет выступать с докладом в «Клун Аудиториум» на Пятой и Олив Стрит в Лос-Анджелесе. Тема его доклада была: «Надежда для обеспокоенного человечества». Газеты напечатали объявление об этом, обращая внимание на наше незаконное осуждение с обещанием, что будут объяснены причины этого. Это было испытанием. Если никто не придёт на встречу, значит, мы завершили дело.

Нам сообщили, как один священник сказал: «Там не будет ни души, чтобы слушать это. Может, несколько бродяг зайдут. Международные Исследователи Библии и Общество Сторожевой башни сокрушены». Я думаю, если смотреть на вещи с такой точки зрения, у него были все причины верить в это.

Рутерфорд ожидал в отеле «Тринити». В течение двадцати минут после того, как они открыли дверь зала, это место наполнилось так, что больше никто не мог войти. Около 3 500 человек пришли послушать доклад.

Именно так и было. Рутерфорд был, конечно же, взволнован. Он поспешил в зал, и в этот день он действительно произносил речь! Около 600 человек ушли, пообещав, что в следующее воскресенье будет такая же большая встреча. Несмотря на то, что Рутерфорд был болен и должен был лежать в постели, в тот вечер он пошёл в зал, чтобы выступить перед 1500 собравшихся. Но через час ему пришлось уйти, и помощник закончил доклад.

В течение нескольких недель он был в очень тяжёлом состоянии, и мы думали, что он может умереть. Помимо своего слабого состояния, он ещё заболел пневмонией. Доктор сказал, что у него отравление дыхательных путей из-за нечистого воздуха и плохой еды, которые были в тюрьме в Атланте. Он и Ван Амбург были в камере, где не было вентиляции воздуха. Там были проблемы с вентилятором, и, не имея достаточно кислорода, их дыхательные пути заполнились ядом. Из-за этого он имел проблемы со здоровьем, и так никогда в полной мере не вылечился.

В июле Рутерфорд вернулся к работе, и сразу были прияты меры, чтобы провести конгресс в Сидар-Поинте, штат Огайо, который был запланирован на 1 сентября.

Что это было за волнующее время! Мы не знали чего ожидать. Сезон в том году закрылся 1 сентября, и мы договорились с отелями, чтобы арендовать все их здания во второй половине того дня. Предыдущая неделя была очень неустойчивой и дождливой, но понедельник выдался прекрасным и ясным. В понедельник утром наши люди начали прибывать, и когда начался конгресс, было около тысячи присутствующих.

Отели в Сидар-Поинте должны были разместить более трёх тысяч, и мы надеялись заполнить их, и поэтому мы были немного разочарованы такому скромному началу. Однако позже в тот день начали прибывать специальные поезда, и казалось, что все прибыли в одночасье. Управляющие местных отелей были полностью загружены. Образовалась длинная очередь, ожидавшая на расселение, но каждый был весел, потому что было так хорошо собраться вместе снова на общем конгрессе. Мы не могли проводить таких конгрессов с 1916 года.

Марти и я были добровольцами и помогали в расселении. У меня был опыт работы в отелях, а обширный опыт Мартина в управлении был очень ценен. Мы стояли за стойкой глубоко за полночь, распределяя комнаты, в то время как Рутерфорд и многие другие использовали своё время, служа посыльными, поднося багаж и помогая друзьям попасть в их комнаты. Каждый получал огромную радость, и до того, как мы окончили работу тем вечером, около трёх тысяч людей приехало и разместилось.

Они продолжали приезжать. Отели в Сидар-Поинте были заполнены, и их направили в близлежащий городок Сандаски, где вскоре не только отели, но и сотни частных домов также были заполнены. К пятнице было шесть тысяч присутствующих, а в воскресенье на публичной речи, которую произносил Дж. Ф. Рутерфорд было семь тысяч человек.

Это было доказательством того, что организация на самом деле ожила! Если бы наши враги были успешны в своём пути, мы бы всё ещё оставались в тюрьме, только начиная отбывать наш двадцатилетний срок. Но теперь вместо этого, мы были здесь — свободные — наконец поняв, что впереди было много работы, и мы жаждали начать её.

Было сделано объявление о выпуске нового журнала, спутника «Сторожевой башни», который должен был выходить дважды в месяц и должен был называться «Золотой век».

В своей речи на конгрессе, когда он объявлял о выпуске нового журнала, Дж. Ф. Рутерфорд ответил на вопрос, который был у нас в отношении нашей будущей деятельности. Он сказал: