Материала для сравнения достаточно: «мертвые» языки, носителей которых «добросовестно» изжили соседи по планете; экзотические, которые могли признать родными два-три-десять индейцев на забытых Богом и людьми островах в океане. Языки без шипящих, без гласных, без согласных; с беглым ударением и закрепленным; музыкальным, похожим на птичий щебет…

Контактер-переводчик не мог пожаловаться на недостаток материала для синтеза удобоваримого языка общения с «консервонавтами», как обозвал наших инопланетных визави насмешник Гришка Отрепьев.

Умная машинка, опираясь на язык жестов и цветовое выражение эмоций, определилась за пару минут и выдавала ответы не только голосом, но и подстрочником на сенсоэкран. Язык оказался близок наречию индейского племени Акало, обитающему в Южно-Американских джунглях.

— Допускаю, что ребята знают о нас больше, чем мы о них, — предположил Гришка.

— Не исключаю, — значительно прищурился на экран Сашка Буратино.

Сашкину привычку запоминать и при случае козырять, чаще не к месту, «умным и красивым словом» команда без внимания не оставляла. Гришка и Галя переглянулись и прыснули смехом.

— Работаем, — переждав смешки, я потянулся к штурвалу; теперь связь обеспечивала техника, можно вернуться к управлению кораблем. — Выясняем желания пленных и находим точки соприкосновения.

— И у них наши ребята, — напомнил Гришка, присматриваясь к сенсоэкрану, на котором четырехпалая ладошка рисовала звездную карту и маршрут. — Меларус! — Гришка возбужденно ерзал в кресле, сверяя карту на экране со своей рабочей. — Точно, командир.

— Совпадение интересов облегчает диалог, — я повернулся в кресле и, показывая рукой, назвал по именам свою команду.

Ответ ждать не заставил. Контактер-переводчик справлялся неплохо, но приходилось дофантазировать отдельные слова. Знакомство прошло легко, и дальше «по накатанной» визави рассказали свою историю.

Оказалось, Меларус — родная планета «зеленых человечков», а земляне до сих пор не столкнулись с аборигенами, потому что меларусцы жили под куполами, которые земляне принимали за ледяные полярные шапки и до сих пор умудрились не исследовать:

— Вы нас не трогаете, мы Вам не мешаем.

— Логика, как у желтолицых братьев из поднебесной, — отметил Гришка, и, добавив в голос агрессивности, подался лицом к экрану. — Зачем америкосов забрали? — Зеленые человечки мгновенно возбудились и начали перемигиваться всеми оттенками красного. — И уже не надо долго подбирать матерные слова и неприличные выражения, — прокомментировал Гришка. — Америкосы-таки сунули нос под полярные шапки, а цвет у братьев по разуму основная эмоциональная единица.

— Очень удобно, — размечтался Колька-стажер, — подходишь к девушке, окрашиваешься в зеленый цвет надежды, а красавица уже согласно побелела.

— Взлетели на розовом облачке любви, — язвительно включился Отрепьев, — и нарожали новых зеленых человечков.

— Как вы на Вуди-Руди, — засмеялась Галя, — только одно на уме.

— А мне нравится, — вклинился Сашка Буратино. — Показали зеленую ладошку, значит, накормят, показали красную — в ухо дадут.

— Командир, — официальное обращение мгновенно оборвало легкомысленный треп. — Посадочная глиссада. Отпустим пришельцев?

Доклад прервал мощный рывок «тарелки» вниз и вправо.

— Грубо, — штурвалом и тягой я компенсировал попытку инопланетян освободиться, — похоже, близость к родному стойлу перевозбудила. Галя, помаши перед экраном ладошкой. — Новые беспорядочные потяжки рвали штурвал. — Включай, Галя, волшебную улыбку.

— И спой чудикам, — не замедлил вставить свои «две копейки» Отрепьев.

— Хорошая мысль. Быстро распакуй в фонотеке что-нибудь струнное.

— А-а-а, — растерянно тянул Отрепьев.

— Это приказ, Гриша. Умение напеть, а лучше наиграть на струнах души, не одно сердце взломало.

Первые аккорды прекратили рывки, как по мановению, а красные фигурки на сенсоэкране побледнели и сменили цвет на салатовый. Только самый маленький из щупальценавтов отвалил в сторону и сердито отсвечивал бордовым.

— Оппозиция, — пробасил Сашка Буратино, помолчал и с удовольствием выговорил. — Диссидент.

— Угадал с музыкой, — я дотянулся рукой до Галиного плеча. — Помнишь?

— Еще бы, — Галчонок обернулась, из почти круглых глаз пролегли по щекам дорожки слез. — Тогда казалось невсерьез, и встреча не за горами.

В день отъезда Галчонка столица ждала великих музыкантов, и эта мелодия буквально наполняла город: дома, салон таксолета, аэропорт. Мы веселились, не представляя, что разлуки затягиваются иногда надолго, порой навсегда; наша продлилась десять лет.

— Спасибо, Гриша, угодил.

— Старался, — Гришка усмехнулся. — Вру, не старался: первую попавшую включил: Ремо Джадзотто, адажио соль минор для струнных инструментов и органа, известное как Адажио Альбинони, исполнение группой «КВАТРО».