— Вопрос обоснуй, — Гришку Отрепьева ветром подбитыми репликами с мысли не сбить. Сашка беспомощно оглянулся и, не встретив поддержки, промямлил.

— В смысле, нам бы снова в прошлое, типа, откуда взяли, туда и…

— Губа не дура, но и я не истина в последней инстанции, только подаю темы для размышлений, в том числе и командиру, — отметил Гришка, очевидно, собираясь продолжать буффонаду и стопроцентно использовать свою минуту славы; пришлось вмешаться:

— Пространство и время поработали на нас: образовали пазухи-карманы другой временной реальности, куда мы и залетели, прорвав оболочку, и откуда не смогли выбраться наши американские коллеги…

— И сейчас зализывают синяки и шишки, — снова подал голос Колька-стажер. — Пазухи и карманы по другому называются «под-, над-, гипер-пространством».

— Устами младенца, — обернувшись к экрану вполоборота, ревниво снасмешничал Гришка. — Но все эти чужеродные друг другу карманы, пазухи и сгустки укладываются в единую систему координат и, следовательно, легко могут быть просчитаны, найдены и увязаны одной тропинкой, которая и выведет нас в пространственно-временной континиум, знакомый и привычный с самого рождения.

— Бездоказательно, — сказал, как отрезал, Колька-стажер; самолюбование Отрепьева здорово разозлило парня; он даже приподнялся с кушетки. — Бездоказательно и неубедительно. Претензии на парадоксальность, и алогичные изыски праздного ума.

— Как-как? — Сашка Буратино вилку опустил и остался с открытым ртом, услышав связку из такого количества «умных» слов. Толкнул Гришку локтем. — Давай, ответь за разговор по-пацански.

— Метель-вьюгу видел? — Гришка Отрепьев праздновал победу. — Основная масса снега летит вперед, но там и здесь образуются смерчики, циклончики, тайфунчики, — завихрения, в которых крутится множество снежинок, отбившихся от основного потока. Они задержались в другом пространстве и в другом времени, но остались в той же системе координат, — мы видим это невооруженным взглядом.

— Визуально, — поддержал Сашка Буратино.

Собиравшая посуду Галя поставила тарелки на стол и захохотала, следом заулыбались и остальные. На больничном экране старательно сдерживал смех, оберегая послеоперационные швы, Колька-стажер, разом зауважавший штурмана, наглядно и просто показавшего выход из сетуевины.

— Григорий, вызывай Меларус. Отставить! Экраны кругового обзора! — связка из кораблей уже не вздрагивала, а беспорядочно тряслась. Как бы ни были безудержны в сексе негры-гиганты Джумбо и Джессика, вибрацию, раскачивающую конструкцию из двух межгалактических транспортов, они устроить не могли.

Свет бортовых огней и прожекторов-искателей заскользил по обшивкам кораблей. Лучи, срываясь с титановой серебристой поверхности упирались, обрывались в пустой черноте космоса. На первый взгляд, ничего необычного, но медборт «Онтарио» беспорядочно дергался, поворачивался, будто невидимая рука пыталась отломить-оторвать его от стыковочного узла.

— К бою! Скафандры. Галя, буди америкосов. Саша, перекрой шлюзовые камеры между кораблями. Гриша, ищи позади «Онтарио».

— Почти нашел, — Гришка задействовал камеру и прожектор с нашей кормы и осветил над американцами корабль, похожий на большую консервную банку, — явно не земного происхождения.

Агрессор опустил на корпус «Онтарио» луч-трубу, двухметрового диаметра, прожег обшивку и, как пылесосом, втягивал в свое нутро наших заокеанских братьев. Медленно поворачиваясь во всех плоскостях, неторопливо плыли в ярком луче первый пилот медборта «Онтарио» Машенька, трогательно умостившая под щекой правую ладонь; игриво отмахивающийся от невидимого противника «голубой» штурман Стюарт; не успевшие расцепить страстных объятий в «мессионерской позе», полуодетые зулус Джумбо и второй пилот Джессика.

— Не слабой ширины лифт у пришельцев, — прокомментировал Отрепьев, — задница второго пилота даже не чиркнула.

— Гриша, заведи управляемую торпеду с тыла.

— Надеешься победить?

— Нет, подожду пока нас всосут и утрамбуют в пластиковый контейнер для биологических образцов. Пошел!

Воевать на столь малом расстоянии атомным оружием опасно, но я надеялся укрыться от взрыва за корпусами пришельцев и американцев. «Большая консервная банка» некоторое время игнорировала идущую по большому кругу торпеду, потом ухватила в лучи нескольких прожекторов. Гришка напрягся, засуетился, ко лбу прилипли мокрые пряди волос.

— Командир, отжимают.

— Взрывай.

Ядерная вспышка осветила космос позади инопланетного корабля, разом обрисовав контур, многократно превышающий размеры «Надежды». Под ударом взрывной волны, чужак заметно просел, сокращая расстояние до американца, погасил луч-трубу. На противоположной от нас стороне светило нешуточное пламя от горящего металла. Махина сорвалась с места и стремительно разгонялась.

— Торпеду.

— Есть, — Гришка, хищно вглядываясь в экран, вновь заводил снаряд сверху. — Не успеваю…