– - Эти трещины явно имеют искусственное происхождение. Это похоже на люк, но не классической округлой формы, -- предположил Николай Петрович не очень уверенно.

– - Но если это люк, то как его поднять? Взяться не за что.

– - Я думаю, что люк не поднимается сверху, его поднимают снизу. Оттуда только выходят, но туда пути нет, -- сказал Николай Петрович и удивился своей версии.

– - Ты слышал? Похоже на всплеск воды, -- сказал Виктор, склонившись к полу, а потом лёг и прижал ухо к трещине. Он подал знак рукой, давая понять, что нужно сделать то же самое, что и он. Николай Петрович последовал негласному совету и лёг рядом с ним, прижавшись щекой к трещине. Он услышал тяжёлые всплески и фырканье.

Они встали, крайне удивлённые.

"Значит, под полом этого помещения вода и что-то ворочается там", -- думали оба.

Лампа на каске Виктора мигнула, затем ярко вспыхнула и погасла. Тут же погас фонарь и на каске Николая Петровича. Только фонарь Виктора освещал помещение тусклым жёлтым светом.

– - На выход!
– - воскликнул начальник, и оба быстро поднялись по ступеням к тоннелю. Рулетки на месте не оказалось. По тоннелю они шли быстро, поэтому им не удалось избежать болезненных касаний о дубовую крепь.

У выхода из тоннеля их ждал обеспокоенный Андрей: -- Что случилось? От кого вы убегали?

Но ответа он не получил. Начальник был мрачен, и даже не выразил удивления, когда Андрей передавал ему рулетку. Они вышли из пещеры, радуясь солнцу и теплу.

– - Объявляю конец рабочего дня. Теперь каждый может по собственному усмотрению выбирать вид отдыха!
– - громко сказал начальник.

Они разделись и шагнули в воду. Купались, предпочитая держаться близко к берегу. Страх по-прежнему довлел над ними, но каждый стеснялся признаться в этой слабости.

– - У меня в желудке давно бурчит, и я чувствую упадок сил, -- сказал Виктор, выходя на берег и, подхватив одежду и каску, в одних трусах и сандалиях трусцой побежал в лагерь.

Николай Петрович вышел на берег и, одеваясь, сказал: -- Мы с Виктором зашли в помещение-тупик. И вот находясь там, я пришёл к неутешительному выводу.

Не является ли тот тупик олицетворением того, что мы в своих исследованиях пещеры зашли в тупик? То есть чем больше мы узнаём о тайнах пещеры, тем больше загадок выстраивается перед нами, которые мы не в силах разгадать.
– - В помещении под полом мы услышали всплески воды и фырканье, -- продолжил он.

– - Значит, моё предположение о том, что между этим плёсом и последним озером из трёх, которое я назвал Радоновым существует гидравлическая связь, подтверждается.

– - Предположим, что это так, но чьё фырканье мы слышали?

Андрей уже не мог сдерживать себя: -- Есть основание считать, что в этих водоёмах сохранилась популяция тюленей с ледниковых времён, которые в результате эволюции в течение тысячелетий достигли больших размеров, так же как и некоторые виды рыб, обитающие в этих озёрах.

– - Но этих тюленей, в существование которых я сильно сомневаюсь, никто никогда не видел.

– - Эти животные ведут скрытный образ жизни, и если поднимаются на поверхность, то только ночью. У них обильная кормовая база -- они питаются рыбой, которой, как мы убедились, более чем достаточно. А численность этих животных природа строго регулирует, ограничивая их популяцию в допустимых пределах.

– - А случай с погибшими студентами и твоё купание на Радоновом озере как-то вяжутся с твоей версией?

– - Оба случая только подтверждают её.

– - А твой прошлогодний сон?

– - Это уже другая версия. Обе они не пересекаются и существуют параллельно, у каждой своя основа и происхождение.

Но у Николая Петровича был другой взгляд на эти события, но озвучивать его он не стал. У него вдруг исчезло желание продолжать дискуссию, так как тоже разыгрался аппетит.

Как только они пришли в лагерь, Виктор недовольным тоном сказал: -- Я здесь рву и мечу, а вы прохлаждаетесь там на берегу. Можно подумать, что у вас верблюжьи желудки. А я вот не могу долго находиться без пищи и воды. При повышенной кислотности мой желудок буквально кипит!
– - И он, торопясь, стал жадно хлебать уху.

– - Но разве нельзя было есть без нас?
– - извиняющимся тоном сказал Николай Петрович.

– - Я так воспитан, что для меня дух коллективизма на первом плане.

– - Но не до такой степени, когда это становится чревато ухудшением своего здоровья, а чувство коллективизма теряет свой здравый смысл, -- иронически усмехнулся начальник.

– - Для меня, например, понятие коллективизма выражается словами -- что хорошо для индивидуума, то хорошо и для всего коллектива, -- сказал Андрей и насмешливо посмотрел на Виктора, который был так занят процессом поглощения ухи, что не обратил внимания на его слова, даже не подняв головы от тарелки.