Помнится, меня заинтересовал её ник - "Durko Emo". Думаю, что за "Дурко"? Что за "эмо"? Любопытство нас и свело. "Я - эмо-гёрл, - писала она в первых переписках, - самый ранимый и депрессивный человек". Я ещё тогда смеялся, не зная, что за дивное сочетание букв - "эмо". Но уже тогда удивлялся, как она способна в один миг переходить от болтливости к резкой краткости.

– Эмо, это типа готы?
– писал я в ответ на её чувственные речи и частые обиды.

– Ты что, невежда! Совсем не понимаешь что ли? Эмо ненавидят себя, а готы - всех. Готы - это фее! А я люблю чувства романтизации смерти, свою депрессивность, чёрный и розовый цвет. В зависимости от настроения. Чёрный цвет, конечно, преобладает в моём образе. Это значит, что я несчастна и отвержена, ну а розовый цвет отражает радостные моменты жизни. Такое себе приближение к поп-панку. Интересно, как можно кайфовать от эйфорической грусти?

С появлением моей персоны в её скромной жизни, она чаще стала надевать одежду розовых тонов и меня это безумно тешило.

Набрав по памяти её номер, вместо гудков, как обычно, услышал популярный термин - диджингл, когда вместо сигналов ожидания, играла некая мелодия, которую выбирал абонент сети по желанию. Я это называю - пир во время чумы.

Юлечка долго выбирала диджингл, прослушивая песню за песней и наконец, нашла одну из своих любимых песен. Не помню, что это было, но я настоятельно попросил, чтоб она выбрала то, что выберу сам. Кажется, это была песня немецких старателей "Kreator". Через некоторое время, она взяла трубку:

– Приветик, милостивая государыня, - начал я сладострастным голосом (своё истинное настроение, как обычно, скрывал).

– Ой, солнышко. Рада тебя слышать. Как денёк протекает?

– Юси, я очень соскучился по тебе! Хотел бы вновь доказать тебе свою любовь в физической форме!

– Так тебе что, присмотреть двухместный "шторх" из резерва авиапарка рейхсфюрера СС?

– Ха-ха. Разве что, под грохотом канонады советской артиллерии!

– Ну, очень романтично. Кто-то у нас там бойкий на язычок.

– А что ты мне сделаешь?
– продолжал я играть в "плохиша".

– Приходи, зайчик, ко мне. Я покажу тебе! На чисто немецкое усердие буду работать!

– А разве твои родители не дома?

– Димка, ты невнимательный. Я ведь говорила, что они уехали в Германию на целую неделю. У папы конференция по архитектуре главных достопримечательностей во Франкфурте-на-Майне. Теперь хоть "пилить" не будут по поводу уроков. Заходи скорей, мой родненький!

– Океюшки! Я иду!

Напоследок она эротично прошептала:

– Я соскучилась!

Эта фраза мне придала такой заряд энергии, что я вовсе позабыл о ссоре в семье, а также о стучащих от холода зубах, и ускорил шаг в сторону желтоватых шестнадцатиэтажек, где жила возлюбленная.

Даже не заметил, как очутился в подъезде уже через две минуты после звонка, хотя обычно добирался туда минут за пять. По всему тамбуру третьего этажа была слышна громкая музыка, довольно знакомая моему меломанскому вкусу.

"Да-а!
– подумалось мне.
– Юлька балует".

Пройдя по слабоосвещённому коридору, я почти не обращал внимания на доносящиеся запахи готовой еды у соседей и на горелые спички, висевшие чёрными дугами на потолке. Наверно, в тот момент я не думал ни о чём, кроме желаемого продолжения сегодняшнего дня.

Она всегда любила включать громкий emo-cor, j-rock и nu-metal, подпевать и любоваться своим зеркальным отражением. Хотя, сама себя не любит, называя порой свою личность, то ли в шутку, то ли всерьёз - "дурко креведочное". Много раз, не совладав с нахлынувшими её эмоциями, резала руки. Говорила, что это успокаивает. Знаю, нормальной её не назовёшь, да и "нормальный" бы с ней не встречался и не любил больше жизни. Помню, как папочка Фрейд говорил на этот счёт: "Человек, называющий себя "нормальным" - это уже патология". Короче, два психа нашли друг друга. Конечно, люди нас осуждают и спешат с советами да поученьями. Но, жизнь заставила превратиться в таких людей: сверхэмоциональных и ранимых, очень своеобразных внутри. Сквозь преграды, стоящие для того, чтоб никто не добрался до наших милых сердец и чувствительных душ, мы такими отрешёнными и бываем. Не умеем разбираться в людях! Кому мы можем доверять? Вот-вот.

У двери её квартиры я прождал недолго - будто в прихожей поджидала. С милой сентиментальной улыбкой Юля потянула меня за футболку внутрь. Резко закрыв на щеколду дверь, она с некоторой силой прижала меня к розовым обоям и, страстно целуя, поспешно сняла верхнюю одежду. Наблюдая за телом, укрытым от холода гусиной кожей, она мило и загадочно улыбнулась.

– А ты гостеприимная!
– успел произнести я, после чего она взяла меня за руку и отвела в уже знакомую комнату. Узенькая, но уютная спальня с огромным диваном и оригинальным трюмо с розовым ободком. Она легла на мягкий диван земляничного оттенка и, раздвинув прекрасные ножки, потянула на себя. Теперь я находился над Юлей, будто в исходном положении при отжимании от пола, зацеловывая пухленькие губки, и каждый миллиметр её кожи. Произнёс при этом в шутку лишь одно:

– Юси, а как - же "привет, дорогой"?
– коварно улыбнулся я, ведь так любил подстёгивать родных.

– Гм... привет, дорогой!
– просияла она в улыбке и больше не дала произнести ни слова, щедро засыпая меня сумасводящими поцелуями.

Язычок с пирсингом ловил моё желание, обворачивал, будто по спирали, передавая его наружу, где тут же, подхватывали инициативу сдобные губки. Активность любимой девушки - это воистину превосходно.

Давно уже понял, что ради нашей любви я готов на всё, даже погибнуть.