– Джон-Понч.

– Мы поедем на мотоцикле? Куда… Ou?

– Feesa (109), sahbee. Быстрее, дружище.

– Да, да. Надеюсь, не Стадион Уэмбли.

– Mafi Уэмбли, – повторил Омар, нажимая на педаль стартёра старенького Пежо. – Надежда Чикаго.

Бенни поднялся на ноги, феска сползла ему на глаза. Значит, они собираются навестить сестру Омара. После секундного раздумья он запрыгнул на мопед. В этот раз решиться на это было легче – конечно, если тебя не застукали в первый раз, почему должны поймать сейчас?

Они сорвались с места прямо сквозь кустарники, ухабистая земля сделала попытку выбить из их позвоночников пару межпозвоночных дисков. Отрыжка от только что съеденного, не преминула воспользоваться случаем, чтобы выйти наружу, отчего Бенни ощутил запах использованных во время приготовления еды специй. Это его немного смутило.

– Эй, Омар. А где вторая индюшка?

Но Омар не понимал по-английски, да к тому же байк нёсся вперёд на бешеной скорости, так что его слова безответно повисли в воздухе. Да оно и к лучшему.

* * *

Эта поездка в город была опасней, чем когда-либо. Дизельные выхлопы и постоянный риск свернуть себе шею были обычным делом. Вслед им неслась визгливая ругань на арабском языке из уст каких-то пожилых мужиков в драных шлёпанцах. Иные даже замахивались на них тем, что в тот момент было у них в руках. Бенни чуть не потерял феску от удара задеревенелой розовой рыбиной.

– Beleed! – выкрикнул Омар.

Это выражение было легко запомнить, просто воспроизвести, и скорее всего, это не был комплимент. К тому же, если ты не знаешь точно, является ли слово ругательством, воспроизвести его – не является чем-то предосудительным.

– Beleed! – заорал Бенни вслед мужику с рыбой. – Beleed! Beleed!

Судя по выпученным глазам и упавшей челюсти мужика, произнесённое слово достигло нужного эффекта. Рыбак был так ошарашен тем, что европеец изъясняется на арабском, что наехал передним колесом на бордюр. Beleed. Надо запомнить.

Наконец дорожная тряска подошла к концу. Омар свернул передним колесом на обочину; заднее, подпрыгнув, съехало следом. Бенни осторожно слез на землю. После такой поездки существовала вероятность, что он больше никогда не сможет ходить по прямой. Из уголков его глаз пролегли косые дорожки слёз, выдавленных ветром, бившим в лицо во время бешеной езды.

Омар прикурил сигарету от одной из трубок мотоцикла.

– Я уже был здесь, – произнёс Бенни, оглядываясь вокруг. Они оказались у Психопатологического Реабилитационного центра.

– Надежда Чикаго, – прошептал Омар. – Кахина.

– Это не больница, Омар.

Омар пожал плечами. По сути это было одно и то же.

Бенни выдернул сигарету у Омара изо рта.

– Омар Надежда Чикаго, – сказал он, топча окурок как назойливое насекомое.

Тунисец закатил глаза. Да-да-да.

По правде говоря, Бенни притворялся. Ведь он совсем не горел желанием наносить сюда ответный визит. В последний раз его чуть не раздавили, а ещё сбросили и унизили. И всё это произошло при ясном свете дня, когда вокруг были на подхвате сотрудники. Кто знает, что может здесь произойти в столь поздний час.

Омар похлопал его по плечу. Ну, что ж, спасибо хотя бы за то, что по головке не погладил. Мгновение спустя они уже сидели верхом на бетонной стене.

– Shuf, – сказал Омар, указывая на приземистое белое здание.

– Вижу, – ответил Бенни. Он вспомнил руку за оконной решёткой. И как маленькие костлявые пальчики чертили круги на пыльном стекле.

Омар приложил палец к губам.

– Uskut (111).

Бенни хмыкнул. Как будто была необходимость напоминать ему об этом.

Они спрыгнули вниз, приземлившись в загоне. Находящаяся неподалёку лошадь фыркнула на них. Омар фыркнул в ответ. Обезвредив таким ловким способом местную охранную систему, они поспешили к нужному зданию. На ощупь его стены оказались прохладными и влажными. Пушистая плесень под их пальцами превращалась в пятна слизи. Первые три окна Омар проигнорировал, завернув за угол.

– План Б, – ухмыльнулся он. – В и П.

Наверное, в тот момент Бенни стоило пойти на попятный. Он мог бы сказать «Попродержи-ка коней, парень, мы вламываемся в школу после закрытия посещения. Это может закончиться для нас в какой-нибудь африканской тюрьме, где не будет даже водопровода». Но он был очень далеко от дома, а Омар собирался проникнуть внутрь в любом случае.

Окно было на уровне головы и зарешечено ржавыми прутьями.

Омар подмигнул.

– Shuf.

Бенни пригляделся. Прутья вынимались из бетона, как сапог из грязи.