– Что? Эээ... Да ничего, просто я узнал оружие. Это севрасский кинжал, доктор, знаете, такой, изогнутый, как кошачий коготь...

– Севрассэ?! То есть, вы хотите сказать, что его убил наемник? Судью? Да что же это твориться!

Эрех был целиком согласен с мастером хирургом. Действительно, что же это твориться-то? Может, мастер Рейке знает? Он вдруг понял, что ему не хватает рядом зоркого взгляда сыщика и его умения делать выводы.

– Не знаю, мастер, не знаю, - сокрушенно покачал головой военный.
– Давайте продолжим, заодно, может вы мне что новое скажете.

– Разумеется!
– доктор Бак взял скальпель и уверенным движением рассек кожу на груди.

Эреху это уже было не интересно. Вполуха слушая пояснения доктора, он внимательно оглядывал судейский труп. Да, те самые три разреза по восходящей, слева направо, налево, сделанные одной рукой. Можно, конечно, предположить, что убийца - правша, но мастер Рейке сказал, что кинжалы используются в паре и бить кот ими может что правой рукой, что левой, одинаково. Но предпочитает удар правой. Почему?

Кроме того, на лице и теле Исы Карре не было синяков и ссадин, его никто не бил, как тула Ойзо. Он еще раз оббежал взглядом все тело, задерживаясь в тех местах, где обычно остаются травмы при драке. Ничего. Обычный цвет кожи двухдневного покойника. Старый хирургический шрам от аппендицита. Эрех аккуратно, якобы проверяя инструмент, обошел стол и оглядел тело с другой стороны. Запястья и кисти рук чистые, целые, ногти не поломаны, только правая сжата в кулак и...

Стоп. В кулак?

Он метнул быстрый взгляд на доктора. Тот как раз закончил резать мягкие ткани и как раз освобождал от них грудную клетку. Скоро костные ножницы попросит, ребра перекусывать. А, значит, надо спешить. Благо окоченение действительно прошло.

Эрех для видимости посуетился у стола с инструментами, отложив все, что нужно для последующего выламывания грудины и, внимательно оглядев возможных свидетелей, склонился над телом с другой стороны. Разжал руку.

На ладони, между указательным и большим пальцем чернел глубокий укус. Словно кто-то впился зубами в зажимающую рот руку. Эрех вспомнил объяснение сыщика о происхождении синяков на теле магистратского сынка и его передернуло. И тут? Что это, вообще, такое? Он аккуратно вернул пальцы в прежнее положение и вдруг заметил, как между что-то блеснуло.

– Костные ножницы мне, - распорядился доктор, откладывая скальпель.
– И иди сюда. Будешь кожу оттягивать.

Эрех кивнул, показывая, что понял. И украдкой сунул в карман прядь волос, которую, судя по всему, судья вырвал у убийцы, прежде чем умереть. Длинную прядь тонких волос, по севрасский традиции выбеленных до снежного цвета.

Кажется, когда он будет переписывать документы об аутопсии для полковника Делко, надо будет сделать еще копию, более подробную. Для мастера Рейке.

– Я не понимаю, чем вы тут занимаетесь, - голос господина Бо звучал подобно шипению змеи.
– Это просто возмутительно.

Полковник Делко тоскливым взглядом смотрел на отчет о вскрытии судьи Карре, который ему только что принес Правая рука. Когда он вернулся, в кабинете его уже ждали. Магистрат Ойзо - совсем не давешний старик на грани сердечного приступа, а молчаливый и неприступный владетель Альмейры - явился с вопросами. И главу городского отдела дознавателей прихватил. Эрл Ойзо был очень недоволен тем, что спустя двое суток после исчезновения его сына никаких следов еще не было найдено. Ну, и, само собой, версий о том, где искать, тоже не было.

– Мне бы хотелось узнать, полковник, что вы уже предприняли, чтобы разрешить возникшую ситуацию, - глава Бо был раздражен, но говорил ровно, голоса не повышая.

Он всегда говорил ровно, с одинаковой монотонной интонацией: что с задержанными кровавыми убийцами, что с рыдающими родственниками жертв. Его нельзя было вывести из себя, подкупить, на него невозможно было надавить и запугать. Последнее раздражало Теона Делко неимоверно. Потому что именно за этим привел с собой Бо разгневанный магистр Ойзо.

– Мне кажется полковник, - Бо продолжал говорить, не давая и слово вставить, - что вы немного неверно понимаете уникальность переданного дела. Естественно, будучи единственными, кому подведомственно расследовать преступление против государственной власти, вы считаете, что освобождены о контроля и надзора...

Даже фразы он строит, словно протокол пишет. Лишенная эмоций, сложная канцелярская речь. Делко стоял, склонив голову и тупо смотрел на титульный лист отчета об аутопсии. И думал, что надо будет сходить в чей-нибудь храм и зажечь там благовоний подороже. За то, что история с судьей Карре сразу попала сюда, в этот кабинет, а не промелькнула крылом мимо вездесущего взора главы Бо. За то, что судья ушел в отпуск за три дня до смерти и собирался отбыть на воды. За то, что нашедший труп бродяга будет молчать.