Григорий Орлов, которого современная и историческая литература, в отличие от его брата Алексея, характеризует как надменного, самонадеянного, грубого, ленивого и глупого человека, считался не просто одним из любовников императрицы: от их связи на свет появилось трое детей. В течение 10 лет Григорий Орлов жил надеждой сочетаться браком с Екатериной, и вполне возможно, что вначале это было их обоюдным желанием. Есть упоминания, что Никита Панин в 1763 году угрожал Екатерине, что, в случае если она выйдет замуж за Орлова, будет совершен государственный переворот в пользу Павла Петровича. Бракосочетание не состоялось, но Григорий Орлов остался при Екатерине. Она осыпала его сказочными подарками, орденами и почестями. А сам Орлов принадлежал, несмотря на все последующие заявления, не только к самым богатым, но и к наиболее активным и влиятельным личностям в окружении Екатерины.

И, несмотря на свой невыносимый характер, Григорий Орлов являлся важной политической опорой Екатерины в империи. С мужеством и готовностью к самопожертвованию в 1770 году он чистил Москву от чумы. Его брат Алексей считался победителем над турецким флотом при Чесме, другой брат — Федор — тоже принимал участие в этом легендарном морском сражении на море. Орловы приобрели неоспоримо сильные позиции в управлении империей, прежде всего благодаря их роли в государственном перевороте 1762 года. Императрица чувствовала себя обязанной им.

Пока Алексей служил своей императрице верой и правдой и за свои реальные заслуги пользовался особым ее доверием, Григорий становился для Екатерины все больше и больше обузой. Он требовал для себя все новых прав и отличий, пытаясь постоянно усилить свое влияние при дворе и получить монополию на расположение императрицы.

Граф Панин, начавший терять свое влияние с крахом идеи «Северного аккорда» [48] , образовал вместе с наследником престола сильную политическую оппозицию против Григория Орлова. Перед императрицей стояла неотложная задача нейтрализовать действия жаждущих власти наследника и его политического наставника графа Панина. Все больше и больше Екатерина убеждалась в том, что Григорий Орлов в этой игре становился фактором неопределенности. Его необходимо было заменить сильной и бескомпромиссной личностью, которая могла бы защитить ее от нападок Панина и которая могла бы дать ей силу, которая была ей необходима для осуществления своей самодержавной власти. Для этого была разыграна сложнейшая интрига, продлившаяся долгие годы. И хотя она велась отнюдь не в соответствии с четко разработанным планом, в конце она привела к намеченной цели и полностью себя оправдала.

Первым шагом интриги стало отстранение Екатерины от Григория Орлова, который оказался достаточно наивным и попал в расставленные вокруг капканы. Екатерина, хотя сама не была в любви пуританкой, терпеть неверность возлюбленного не собиралась. Разумеется, подобная неверность была наилучшим образом использована для изменения ситуации при дворе. Екатерина воспользовалась разглашением любовных связей Григория Орлова для того, чтобы удалить его из своего окружения. В сентябре 1772 года она доверила своему фавориту ведение переговоров в Фокшанах, ожидая от него заключения выгодного для России мира с Турцией. И Орлов отправился в Фокшаны.

Граф Панин только и ждал этого момента и немедленно предъявил двору возлюбленную Григория Орлова княжну Голицыну. Одновременно он представил императрице молодого и красивого гвардейского офицера Александра Васильчикова, чтобы тот занял место Орлова в постели императрицы, — у спокойного и приветливого юноши не было честолюбивых политических амбиций, чем он очень устраивал Панина.

Между Паниным и Екатериной было достигнуто взаимопонимание. Императрица боялась усиления власти непредсказуемого Григория Орлова, а новый любовник гарантировал на определенное время спокойствие со стороны панинской группировки.

Григорий Орлов не увидел опасности, а затем совершил большую политическую ошибку, стоившую ему карьеры. Когда он узнал о событиях в Петербурге, он настолько взволновался, что переговоры с турками, которые он вел крайне самонадеянно, завел в тупик и в конце концов потерпел неудачу. Он не сумел заключить мир, на что так надеялась Екатерина, и война продолжилась. Сам же Григорий Орлов сломя голову помчался в Петербург. Находясь в непосредственной близости от столицы, он был схвачен солдатами и доставлен в Гатчину. Императрица не захотела принять теперь уже бывшего фаворита.

После долгих лет общей совместной жизни оба были взволнованы и охвачены страхом. Они думали и искали выход. Разрыв не должен был затронуть ни честь императрицы, ни честь Григория Орлова. Орлов должен был исчезнуть из спальни Екатерины и из ее окружения. С другой стороны, у него должно было остаться столько власти и влияния, чтобы он не затаил злобу, — ведь именно Орловы организовали государственный переворот в 1762 году. Кроме того, было бы неплохо, если бы партия наследника престола постоянно бы чувствовала вес своего противника.

Екатерина урегулировала ситуацию: новый фаворит был политически безвреден, а императора Священной Римской империи германской нации она попросила пожаловать Григорию Орлову титул светлейшего князя. Император Иосиф пошел навстречу пожеланиям русской императрицы, и вскоре новоиспеченный имперский князь, весело болтая и с невинным выражением лица, шел по коридорам Зимнего дворца в Санкт-Петербурге.

Придворные и дипломаты были удивлены и стали пытаться понять, чем грозит изменившаяся ситуация. Что обозначала смена фаворитов для них, для иностранных государств и для имперской политики? Кто стоял за этим? Кто эта пока еще никому не известная личность, которая станет известной в нужное время? Слухи распространялись, и каждый интерпретировал «смену караула» на свой лад. Британский посланник сэр Роберт Ганнинг писал своему министру иностранных дел графу Саффолку: «У меня есть хорошие основания для предположения, что исключение графа Орлова представляет для нас сильную потерю. Он и его братья в последнее время были настроены как антипрусски, так и антигалльски и были расположены к Англии». Посланник рассматривал игру односторонне: «Речь не шла о том, чтобы возвести человека [Васильчикова — Прим. авт.], а о том, чтобы воспользоваться возможностью для смещения Орлова. Панин воспользовался этой возможностью. Это значит, что императрица уже раскаивается и снова предана ему [Орлову]. Поскольку она боится, что Панин сможет стать слишком могущественным, она чувствует себя неловко».