Все трое только что расположились на отдых в неглубоком овражке, заросшем чахлым корявым кустарником.

Кузьмин стоял настороже, спрятавшись между кустами на краю обрыва, Семен и Петька закусывали. Потом Кузьмина должен был сменить Петька. Ночью вызвался сторожить Семен.

Закусив, Семен расположился на отдых, намереваясь уснуть часа два, пока не стемнело еще, а Петька, сидя возле него, осматривал свой револьвер, ожидая, когда Кузьмин, простояв известное, время кликнет его на смену…

Вдруг к ним торопливо, сгорбившись, вобрав голову в плечи, держа револьвер в одной руке, а другой придерживая на голове соломенную китайскую шляпу, подбежал Кузьмин.

Но взглянув на Петьку, он направился прямо к Семену и схватил его за плечо.

— Семен!..

Он тряхнул его за плечо…

Чтобы не беспокоил шум ветра и свет солнца, Семен надвинул на голову с затылка воротник курмы и закрыл полями шляпы лоб и глаза.

Когда окликнул его Кузьмин, он сдвинул шляпу кверху и глянул на Кузьмина из-под шляпы одним глазом.

— А? — сказал он.

— Хунхузы, — проговорил он оперся рукой о землю и, закусив губу, поглядел через плечо назад вверх по берегу оврага, в сторону, откуда прибежал.

Семен вскочил.

— Где?

Но Кузьмин с силой сейчас-же дернул его за подол юбки.

— Что ты! — зашептал он, вдруг съежившись, подняв плечи и еще более вобрав в плечи голову.

Он опять дернул Семена за юбку.

— Садись. Они тут недалеко.

Петька, поднявшийся было вслед за Семеном, присел опять, как сидел раньше — на корточки. Затаив дух, он уставился на Кузьмина.

Семен тоже присел.

— Не далеко? — обратился он к Кузьмину.

— Вон тут…

И Кузьмин махнул рукой неопределенно куда-то в сторону и вверх…

— На бугорке сейчас, — добавил он.

Семен махнул головой.

— А знаю…

В степи около них только и был один бугорок.

— На бугорке, — повторил Кузьмин, — я это смотрю, едут…

— Много? — спросил Семен.

Семен, поднявшись, также сгорбившись, глянул поверх кустов, вытянув шею; потом чуть-чуть выпрямился.

— Пятеро, — шепнул он.

Семен приподнялся тоже, так же, как Кузьмин, согнув спину и вытягивая шею…

И сейчас же вся его коренастая фигура словно осела внизу, словно сократилась.

— И то пятеро.

Он поглядел на Кузьмина.

— Как быть! — произнес Кузьмин… — А?..

— Сюда едут…

— Прямо на нас.

Семен обернулся к Петьке.

— Петька! не боишься?..

— Нет, — сказал Петька.

Он уже слышал глухой топот лошадиных копыт.

— Нет, — повторил он.

По спине у него побежали мурашки. Сразу во рту стало сухо, будто изнутри пыхнуло жаром и будто, потому что во рту было сухо, язык ворочался с трудом. Кровь стукнула в виски.

Но страха, того, чтобы сейчас броситься бежать, он не испытывал.

И он повторил опять:

— Нет.

Еще слышней затопали копыта.

— Ползи за нами, — сказал Семен.

Кузьмин тоже через плечо взглянул на Петьку.

— Поспешай.

И согнувшись, между кустами стал взбираться вверх по откосу оврага…

Семен шел рядом с ним, как он, согнувшись, вытаскивая на ходу револьвер из рукава кофты.

— Поспешай! Поспешай, — еще раз шепнул Кузьмин.

Но Петька был уж около Семена.

Семен на минуту замешкался, вынимая револьвер. Петька его обогнал.

Он слышал, как стучит его сердце, как стучит кровь в висках. Казалось, кровь стучит громче, чем стучат за кустами лошадиные копыта.

Вот и край оврага.

Он взглянул на Кузьмина. Кузьмин уж вытянулся во всю длину между кустами.

Ладонь левой руки он подложил под локоть правой. В правой у него револьвер… Он держит револьвер близко около самого, носа.

— Прицеливайся лучше, — шепчет сзади Семена. Потом Петька чувствует, как Семен сзади схватил его за ногу, за каблук сапога.

— Петька! назад… Пусти!

Он продвигается на животе мимо Петьки, ближе к Кузьмину.

— Погоди, давай вместе…

О, как громко стучит кровь в висках!.. Слова Семена вспыхивают и погасают, оставляя в сознании слабый след.