Отец подошел к телефону и крутанул ручку:

— Что за черт? Не отвечает.

Отец крутил ручку, кричал в телефонную трубку — аппарат молчал.

— Верно, перерезали провода, — сказал отец и бросил трубку на рычаг.

Илья выглянул из открытой двери в коридор и позвал:

— Пекташ! Иди сюда!

На его зов прибежал исполкомовский сторож.

— Звал меня, что ли? — заспанным голосом спросил он. — Что-то спать хочется. К дождю, что ли?… Да, по всему похоже, будет гроза.

— Еще какая, — сказал отец. — Ты вот спишь, а в селе банда.

— Банда?.. — испуганно переспросил Пекташ.

— Вот что, брат. Я тебе дам записку, доставишь ее в соседнее село военкому. Пойдешь?

— Пойду, пойду, — согласился сторож; сон у него как рукой сняло. — Мне ведь от бандитов тоже не поздоровится. Меня богатеи живьем готовы сожрать за то, что я разыскал, где они хлеб прячут.

— Тогда не мешкай. Седлай коня и скачи.

Илья Трофимович черкнул на лоскутке бумаги несколько слов, вложил в конверт, прихлопнул печатью и отдал пакет Пекташу.

— Смотри не потеряй. Отдашь в руки самому военкому. Скачи прямо через луга.

Пекташ завернул пакет в платок, сунул за пазуху и, хлопнув дверью, сбежал по лестнице вниз.

Вскоре послышался стук копыт.

— Уехал, — сказал Илья Трофимович.

Он подошел к окну, открыл его и, высунув голову, выглянул на улицу.

Гроза приближалась. Сильнее дул ветер, срывая листву и подымая пыль.

Яркие молнии перерезали черное небо; не умолкая, громыхал гром. Деревья напротив окна со скрипом и стоном метались из стороны в сторону, роняя вниз засохшие сучья.

Якушу все казалось, что чья-то зловещая тень мелькает среди листвы.

— Отец, давай уйдем отсюда, — потянул он отца за гимнастерку. — Давай спрячемся где-нибудь…

— Чего ты, грозы испугался? — спросил отец.

— Убежим в лес, на пасеку к деду Мичашу. Страшно здесь.

Илья Трофимович ласково погладил сына по голове.

— Нет, сынок, — сказал он, — мне нельзя. Нельзя оставить исполком: в конторе разные важные бумаги, во дворе полный амбар хлеба. Я должен их охранять. Ничего, отобьемся — не впервой.

— Отец, но ведь тебя убьют!

У Ильи Трофимовича самого сердце не на месте. Он чувствует, что опасность уже у порога, но, подавляя тревогу, подошел к другому окну и тоже раскрыл его.

— Вот видишь, ничего страшного, — стараясь говорить спокойно, сказал отец.

В этот момент совсем рядом ударил гром, и весь дом дрогнул. Отец бросился закрывать окно, но навстречу ему из темного сада грянул выстрел. Оконное стекло звякнуло и разлетелось вдребезги. Отец отскочил в сторону. Со двора послышался громкий шум, кто-то взбежал на крыльцо, и лестница загудела от топота многих ног.

— Якуш, тебе здесь нечего делать. Беги домой! — быстро сказал Илья. — Беги! Чего стоишь!

Якуш метнулся к выходу, но тут дверь распахнулась настежь, и в комнату ворвались вооруженные люди. Впереди всех, размахивая наганом, бежал длинноволосый, словно поп, человек в очках и тужурке с золотыми пуговицами. На его груди болтался обрывок черной ленты.

— A-а, не ожидали?! — крикнул он с порога. — Хватит, похозяйничали, диктаторы! Теперь мы — хозяева! Анархия — мать порядка!

А вокруг него бесновались пьяные рожи, стараясь перекричать друг друга:

— Попался, комиссар!

Якуш мог бы незаметно выскользнуть на лестницу — на него никто не обращал внимания, но его ноги как будто приросли к полу.

Бандиты, как стая голодных волков, размахивая винтовками, обрезами и револьверами, надвигались на председателя исполкома. Илья Трофимович отступал в угол. Поравнявшись с дверью в соседнюю комнату, он резким ударом каблука распахнул ее и в тот же миг сунул руку в карман. Якуш увидел в руке отца черный наган. Раздался выстрел. Один из бандитов вскрикнул и рухнул на пол лицом вниз. Илья Трофимович шагнул в раскрытую дверь; из соседней комнаты послышался звон разбитого стекла.

«Прыгнул в окно», — догадался Якуш.

Вслед председателю загремели выстрелы и понесся истошный крик:

— Убегает!

— Держи!

— Лови!

Толкаясь, крича, несколько бандитов попрыгали в окна вслед за отцом.

Теперь крики неслись из темного сада:

— Вот он! Здеся!

— Хватай!

В кустах завязалась борьба. Послышался глухой револьверный выстрел, потом второй.

— Стреляет, гад! — визгливо крикнул кто-то, а затем Якуш услышал стон.

— Ой, убил… Помираю…