Шрифт:
Фортем так долго всматривался в лицо девушки, что когда ее ресницы дрогнули, сразу не поверил - думал, разыгралось воображение. Но в следующий миг Паулина прерывисто вдохнула. Молниеносным движением мужчина коснулся панели и из койки показались фиксаторы. В последний момент они обхватили ее лодыжки и руки.
– Не шевелись!
– рявкнул он, когда ее глаза широко открылись и из них хлынули слезы.
Система уже подавала новую порцию наркоза, но ей требовалось время, и эти полминуты наверняка казались Паулине вечностью.
– Больно...
– Знаю. Потерпи немного. Тебя не берет обычный наркоз, надо же.
Она сжала его руку неожиданно сильно, куда сильнее, чем Фортем мог ожидать. Странная мысль царапнула краешек сознания - и тут же пропала, вытесненная насущными проблемами. С тремя железками в животе девчонка умудрялась еще как-то терпеть и не шевелиться. Дернись она, и пришлось бы устранять последствия неудачной операции.
– Все хорошо. Сейчас все пройдет.
Фортем совсем не умел успокаивать. За все годы работы ему приходилось убивать, спасать, пытать, похищать и лгать, но вот рыдающую от боли на операционном столе девочку поддерживать не доводилось. И не сказать, чтобы новый опыт ему нравился. Даже хорошо, что у него не будет детей, потому что слышать от родного отца «ну это... Ты там не болей, в общем» - очень и очень странно.
К счастью, новая порция наркоза подействовала почти сразу, и ледяные пальцы Паулины медленно разжались. Она снова заснула.
– Да следи ты за наркозом, - выругался Фортем на бездушную медицинскую машину.
– Роботизация фаргхова.
В свое время именно император Ладер настоял, чтобы всей медициной во дворце заведовал Хэжин. Над этим решением посмеивались: медроботы, медбоксы и медсистемы были в каждом доме, а в больших городах и на улицах стояли капсулы экстренной помощи. Но здоровье императорского круга было на Хэжине.
Сомнительно, чтобы второй раз система разрешила Паулине проснуться, но он все равно сидел и смотрел на нее. Следил за давлением, пульсом, температурой, старался не слишком рассматривать принцессу и вообще делать вид, что каждая мысль и каждое мгновение его присутствия направлены лишь на выполнение задания: доставить на Канопус сестру императора.
О том, что она не сестра, да и задание он себе сам выдал, можно было и не думать.
Глава пятая
Шипение раздалось так неожиданно, что я вздрогнула и открыла глаза. Яркий свет почти ослепил - чертыхнулась и снова зажмурилась. Лишь когда почувствовала, что свет стал тусклее, снова попробовала посмотреть на окружающий мир.
Окружающий мир спросил:
– Как себя чувствуешь?
Мне не слишком понравилось, что мир этот имел голос Фортема. Хотя можно было и привыкнуть, что уж там.
– Почему я связана?
Руки и ноги прочно удерживали на месте металлические фиксаторы.
– Чтобы не повредила рану.
– Рану?!
– Узнаю принцессу, - хмыкнул рептилоид.
– Значит, поправляешься. Так и знал, что милой ты была только из-за температурного бреда.
– Я серьезно, что я пропустила? В голове какой-то туман и очень хочется пить. Можно?
– Сейчас. Мне нужна ещё минута, я прокладываю курс.
Раздались шаги. Из-за хоть и приглушенного, но все равно яркого света я толком ничего не видела. Но фиксаторы исчезли, а койка медленно поднималась, приводя меня в положение полулежа.
– Выключите свет, - попросила я.
Щелчок - и передо мной явился Фортем. Хмурый, немного уставший, но только что после душа и переодетый в свежую рубашку. Я осторожно пошевелила рукой. Из-за слабости пальцы дрожали.
– Аппендицит?
– Мне пришлось копаться в вашем словаре, чтобы понять, о чем ты говоришь. Да, похоже на то. Как тебе чувствуется без одного органа?
– Он все равно был лишним. Теперь у меня швы?
– Повязки с заживляющим гелем. Он быстро все восстановит. Несколько дней ты будешь ощущать слабость. Надо поберечься и дать лекарству направить все ресурсы на восстановление. Мы прибудем к Проксима Центавра завтра вечером, ты будешь почти в порядке. А днем я даже разрешу тебе поесть.
– Я чертовски польщена.
Против воли губы растянулись в улыбке. Почти не чувствовать боли было просто прекрасно. Там, где была большая плотная повязка немного ныло, но несравнимо с тем, что я чувствовала до операции. И совсем не тошнило. Даже Фортем в этом свете виделся еще позитивнее. Тем более, что он вдруг спросил:
– Хочешь посидеть в кресле второго пилота?
Ну разве я могла отказаться?
Два темно-синих кресла располагались на небольшом полукруглом возвышении, похожем на подиум. Перед каждым из кресел была тонкая панель с мягкой белой подсветкой. Куча разных символов, графиков, значений и сообщений - я почти ничего не понимала. Впереди виднелся иллюминатор, разделенный на три части небольшими перегородками. Слева можно было увидеть что-то типа карты звездного неба с проложенным маршрутом, а справа какой-то круг, весь изрисованный хаотичными линиями. По центру был только космос. Черный, с белыми вкраплениями звезд.