Пока Петербург мучительно искал решение, как сохранить мир на Балканах, Австро-Венгрия и Германия делали всё, чтобы в этом регионе не появилась мощная союзная России сила. Тем более что 1913 г. стал периодом активной подготовки германских империй к большой войне с ней.

Поэтому австрийская дипломатия в Белграде склоняла сербского короля к войне с Болгарией и Грецией, а в Софии – Фердинанда к войне с Сербией и Грецией. Сербскому правительству внушалось, что в Первой Балканской войне сербы не получили желаемого – доступа к Адриатике, но они могут это компенсировать, аннексировав Македонию и Салоники. Болгарскому правительству внушалось то же, что и сербскому, – аннексировать Македонию. Австро-Венгрия обещала Болгарии в этом вопросе поддержку {476} .

Российская дипломатия оказала жесткое давление на правительства Сербии и Болгарии, но достичь успеха не удалось. Тогда С. Д. Сазонов попросил Императора Николая II обратиться с личным посланием к правителям Сербии и Болгарии. Позже бывший министр вспоминал: «Государь сказал мне, что подпишет текст обращения к королю сербскому и царю болгарскому, так как в час опасности для славян он имеет не только право, но и обязанность возвысить свой голос, чтобы предостеречь их от её последствий. “Если они меня не послушают, – прибавил Государь, – то зачинщики понесут за это кару. Я исполню свой долг, и совесть моя ни в чем меня не упрекнет, чтобы затем ни произошло”» {477} .

Сразу же после подписания телеграмм Николай II приказал Сазонову немедленно отправить их в Белград и Софию. Помимо этого, Государь приглашал представителей балканских государств прибыть на конференцию в Петербург и разрешить все спорные вопросы.

29 мая/11 июня 1913 г. царь Фердинанд отправил ответную телеграмму Императору Николаю II, в которой возлагал ответственность за назревавшее между союзниками столкновение на Сербию. Он указывал, что болгарское правительство стремится избежать братоубийственной войны, но не может идти против «единодушного возмущения народа» Сербией, пытающейся отнять у Болгарии плоды её побед {478} .

А. А. Савинский в своих донесениях в МИД считал, что воинственное поведение Болгарии, её «безумный» курс на новую войну «можно объяснить тем опьянением, которое охватило страну и ее правителей после всех предыдущих побед». Кроме того, на Фердинанда давили болгарские либералы, грозившие ему участью Стамболова, если болгарский монарх не начнёт войны за Македонию {479} .

Король Пётр в своей телеграмме Николаю II жаловался на болгарские притязания. Но российский МИД потребовал от сербского правительства немедленно принять предложение Петербурга о созыве конференции. Такие же усилия русские дипломаты предпринимали и в Софии. Но Вена заверила правительство Болгарии, что окажет поддержку его территориальным притязаниям в Македонии. София отклонила предложение Государя о созыве конференции премьер-министров и ещё раз официально заявила, что продолжает настаивать на точном соблюдении условий сербо-болгарского соглашения 1912 г. о разделе Македонии. Так как часть македонских территорий, которые по договору 1912 г. должны были отойти к Болгарии, занимали сербские и греческие войска, София настаивала на немедленном пропуске её войск в занятые сербами и греками районы Юго-Западной и Южной Македонии {480} . Сербия ответила отказом. Болгария отозвала своего посла из Белграда. В России этот шаг сочли равносильным объявлению войны и изменой славянскому делу.

16/29 июня командующий болгарской армией генерал Сава Савов отдал войскам приказ о наступлении. В ночь на 17/30 июня 1913 г. болгары атаковали сербские части, дислоцированные в Македонии, но получили отпор и были отброшены на исходные позиции. В Софии уже склонялись к тому, чтобы отвести армию из Македонии и объявить всё случившееся пограничным инцидентом. Но правительственные круги Сербии и Греции решили воспользоваться ситуацией и официально объявили Болгарии войну. Следом за ними последовала Черногория и Румыния, а затем и Османская империя. В результате Болгарская армия оказалась на грани полного поражения.

7/20 июня 1913 г. царь Фердинанд направил Императору Николаю II телеграмму, полную отчаяния: «Ваше Величество, Болгария, окружённая армиями пяти соседних государств, находится на пороге гибели. Через несколько дней, если Румыния и Турция будут продолжать беспрепятственное шествие вперёд, армия наша может быть уничтожена, не столько оружием, сколько голодом, болезнями и лишениями. В эту тяжёлую пору, надежды мои и болгарского народа устремлены к Вашему Величеству. Прошу заступничества Вашего Величества о том, чтобы они приостановили своё нашествие на территориях, приобретённых кровью сотен тысяч болгар и о том, чтобы положить конец истреблению христианских народов. Я и мой народ сумеем оценить эту историческую помощь. Фердинанд» {481} .

Николай II ответил: «Близко принимаю к сердцу тяжёлое положение Болгарии. В нынешнюю минуту не буду входить в оценку обстоятельств его вызвавших. Болгарии приходится идти на жертвы. Неизменно относясь благожелательно к Болгарии, я с удовольствием осведомился о посылке правительством Вашего Величества уполномоченных с целью положить предел братоубийственной войне, начатой вопреки моим предостережениям. Надеюсь, что прекращение войны поможет Болгарии найти в себе достаточно сил, чтобы, не теряя времени приступить к своему мирному обновлению» {482} .

При посредничестве России 18/31 июля 1913 г. было заключено перемирие, а через десять дней в Бухаресте завершились мирные переговоры. Болгария утратила практически все свои приобретения, завоеванные в Первой Балканской войне. Македония была поделена между Сербией и Грецией. Турция вернула себе большую часть Восточной Фракии с Адрианополем. Румыния захватила Южную Добруджу {483} .

Авантюра Фердинанда разрушила с таким трудом созданный Россией Балканский союз. 6/19 февраля 1914 г. посланник в Софии А. А. Савинский заявил болгарскому монарху, что Император Николай II «в своих постоянных заботах о славянах вообще и о болгарах в частности, не мог допустить мысли о возможности братоубийственной войны». Русский посланник далее заметил, что когда он «видел Государя Императора в Царском Селе перед отъездом, то мог лично убедиться, как Его Величеству было больно», что игнорирование Фердинандом его воли не начинать войны с Сербией «имело такие ужасные последствия на радость Австрии» {484} .