Может, ему кажется?

Но нет, Келлер выполняет серию приемов, оказываясь сверху одноклассника и показывая отличную технику реслинга, заодно прислушиваясь к своим ощущениям. Так и есть – природа требует свое, у него стояк.

Вот до чего доводит душевное одиночество и всякое отсутствие интима в жизни Кевина. Длительное воздержание вредно для подрастающего организма, а редкие встречи с собственной рукой едва ли могут заменить полноценный секс.

Вот что сотворил с ним Хоакин Десантос. Оставил одного с огромной, зияющей дырой в душе, излучающей добрую порцию неуверенности в окружающих и себе самом.

Кевин, наверное, однолюб, в меру скромен или просто боится строить новые отношения, что значило бы для него вновь учиться доверять своему партнеру. Пустить его в свою жизнь, дом, постель, не прячась и не стесняясь своих чувств и желаний.

Но однажды, обжегшись на молоке, он вынужден непрестанно дуть на воду, боясь снова в л ю б и т ь с я, быть и с п о л ь з о в а н н ы м, о б м а н у т ы м, б р о ш е н н ы м.

Кевин всегда завидовал тем, кто мог заводить многочисленные интрижки без всяких обязательств. Сегодня – один, завтра – другой или сразу несколько, и мать его так с косыми взглядами и завистливыми сплетнями.

Его друзьям немного проще. Что Джагхед, что Арчи легче переносят одиночество, потому что у них всегда кто-то есть. А у Кевина уже давно и по сей день никого нет, и он начинает винить в этом самого себя, свою нерешительность и излишнюю осторожность.

Он не только лишен крышесносного оргазма, но еще и самого элементарного: проникновенных поцелуев и страстных ласк, крепких объятий, таких, чтобы аж дыхание перехватывало, а еще совместных прогулок и легкого флирта.

Рукопожатие и похлопывание по плечу отца, его слова гордости и поддержки служат для Кева слишком слабым утешением. На данный момент шериф Келлер является практически единственным спутником сына на общественных мероприятиях, и такое положение вещей может очень скоро превратить его отпрыска в мужскую версию старой девы, живущей вместе с родителем под одной крышей и кормящей котиков.

Келлер не знает как себя вести. Что ему делать после отъезда Хоакина? Продолжать страдать и хранить ему верность, наверное, глупо. Кевин не хочет выглядеть гулящим, но и не желает походить на эдакую недотрогу. Как показать кому-то из парней или мужчин, что он уже свободен?

А свободен ли?

Сперва одиночные пробежки в вечерних сумерках близ лесополосы в надежде наткнуться на такого же одинокого, как и он сам. А теперь вот борьба на ринге.

«Глупышка Кевин, неужели ты мог подумать, что очередное приключение на собственную задницу, может окончиться так же страстно и романтично, как при встрече с Хоакином?

Что не существует вероятности, при которой тебе не смогут причинить боль, надругаться над твоим телом и душой, или даже убить, бросив подыхать после жестокого акта насилия?»

Вот почему он занялся реслингом и уже не тот дрыщ, которым был еще год назад. Он ощутимо возмужал, раздался в плечах и приобрёл опыт, дающий возможность за себя постоять.

Но он по-прежнему одинок. Укладывает парней на лопатки на спортивный мат вместо своей постели. Только здесь, в спортзале, он может чувствовать весомое прикосновение мужских рук, ощущать на себе силу и мощь другого тела, сходить с ума, как наркотик вдыхая запах кожи со смесью мускуса и геля для душа.

Кевин не может тусить с кем-либо из своего круга, потому что встречался с одним из змеев с криминальным прошлым. Может ли он встречаться с кем-нибудь из парней Саузсайда, с тем же Фогерти, если тот проявит интерес? Он говорил, что общался с Хоакином и тот постоянно рассказывал о своем бойфренде.

Интересно, а как обстоят дела в банде змеев? Кодекс чести и всё такое? Типа «не тронь, сука, моё!» или Кевин может рассматриваться, как переходящий из рук в руки трофей и там привыкли делиться буквально всем? Возможно, стоит попытать счастье с Фогерти, разрешившего звать его «Клыки»?

А может быть парни просто боятся возросшей мощи Кевина, и не хотят связываться с бывшим Десантоса, боясь расправы?

Келлер делает очередной успешный бросок и следующий за ним прием, краем уха услышав восторженный крик и аплодисменты со зрительской трибуны.

«Эх, Хок, Хок, что же ты наделал? – безмолвно вопрошает Келлер, коротко глянув в ту сторону. – Вот ты мне уже и мерещишься. Те же длинные волосы, белая футболка, татухи. Постой! Не может быть! Эти ярко-голубые глаза и виноватая мина на лице!»

Кевин срывается с места и устремляется навстречу спускающемуся по лестнице Десантосу. Оказавшись рядом, обнимает, почти набрасывается и чуть не валит на пол от накативших эмоций.

– Воу, воу, воу! Ну тише, медвежонок! – с улыбкой восклицает Хоакин, еле устояв на ногах. – Еще задавишь насмерть своей накопившейся нежностью! Кто потом будет ходить ко мне на могилку, и приносить цветочки?! И почему ты раньше не надевал это трико?! Детка, ты просто секси!

– Больше не уезжай, Хок! Не бросай меня, ладно?! – надсадно шепчет Келлер, впечатывая в себя Десантоса и крепко целуя, не давая вздохнуть. – Мне плевать, кто ты и что сделал! Отсидишь в тюрьме, а я буду ждать! Мой отец шериф, так что частые свидания нам обеспечены!