Шрифт:
Буквально через десять минут на площади уже ничего не напоминало о происшедшем, кроме метания по ветру нескольких разодранных обрывков лозунгов.
Люк исчез, скорее всего, уехал в резервацию вслед за автобусом утешать разгромленных демонстрантов.
Яков с возгласом: - Ну и сволочи! Какие же, мать их, сволочи!
– ворвался в магазин, куда за минуту до того вернулась зареванная Дина. На него было страшно смотреть. Цыган стал быстро наматывать круги, с каждым шагом все ближе подбираясь к стеклянным полкам, а она боялась, вот-вот он начнет их крушить вместе с выставленными товарами. Она предложила ему чаю, он так удивленно воззрился в ответ, словно его угостили невероятной субстанцией. Стало совершенно ясно: приедет домой и напьется в дым.
Оба подавленно молчали.
Наконец, Яков заговорил: - Сами свиньи!
Он заметил в окне Черри, та устало брела, поминутно оглядываясь по сторонам, как будто искала кого-то.
Цыган быстро открыл дверь и окликнул женщину. Она обрадованно вернулась. Яков пригласил ее войти.
Дина рассматривала Черри и чувствовала, как понемножку успокаивается. Было в этой даме нечто домашнее, уютное и мягкое, даже чрезмерный вес ей как-то шел. Вся она казалась чистой и холеной. Больше всего поражала стрижка, волосок к волоску, прическа искрила ухоженностью, несмотря на только что пережитое волнение. Пахло от Черри хорошими духами, вроде и знакомыми, правда, они никак не узнавались.
Дина подбежала к вошедшей и обняла ее. Та легко раскрыла ответные объятья и женщины стали поглаживать одна другую по плечам, успокаивая друг друга.
Яшка, недолго думая, придвинулся к ним и со словами "а я что, лысый?" крепко обхватил руками обеих.
Когда горячая и сильная рука легла на плечи, Дина внезапно, совершенно неожиданно для себя выпала в какое-то другое измерение. Стены магазина раздались и превратились в пахучий, зеленый, пронизанный солнечными лучами лес. Молодая женщина покойно лежала на сочной траве изумрудной лужайки, вдыхая ароматный букет цветов. Чуть ниже чистотой и прозрачностью голубой воды блестела река, вкрапливая в жаркий воздух прохладу и свежесть.
Вдруг как будто откуда-то издалека, хоть и отчетливо раздался романтичный перебор струн. Гитара? Виолончель? Скрипка? Ундина не могла определить. Звуки потихоньку усиливались. Послышалось мужское пение. Язык не был ни русским, ни английским, ни французским. Дина не знала и никогда не слышала такого разговора. Тем не менее, она интуитивно понимала все. Наконец, бархатный мужской голос пропел под струнные рулады: - Я люблю тебя, Эвридика!
Все существо Дины - или она была теперь кем-то другим?
– ее охватило ощущение блаженства и особенного, неземного, не испытанного раньше счастья. Она обожала певца и радовалась каждой ноте.
И тут буквально в нескольких метрах ниоткуда возникла змея. Подняла треугольную головку и зашипела, высунув длинное жало. А потом медленно поползла прямо к Дине.
Глава 19
– Прекрасные дамы, с вами хорошо, - поведал голос Цыгана, выдирая Дину из райского мира и этим спасая ее от смертельного укуса.
– Тем не менее, мне необходимо кое-что покрепче ваших прелестных объятий, и причем внутрь.
– Пожалуй, я понимаю, что ты имеешь в виду, Джейкоб, - снисходительно улыбнулась Черри.
– Единственная женщина в этом мире, которая меня понимает, - Яшка посмотрел на нее с благодарностью: - Не зря же я называю тебя графиней Вишней!
– Он заржал, посерьезнел и галантно спросил: - Так вы со мной, графиня?
– Пока нет, Джейки, - отрицательно покачала головой та.
– Но я приеду попозже. Я же на своем грузовике.
Когда за Цыганом захлопнулась дверь, Черри, проводив его пристальным взглядом, как будто желала удостовериться в том, что Яшка на самом деле ушел и следить за ней не станет, сообщила: - Мне для снятия стресса необходимо кое-что совершенно другое.
Дракула встрепенулся, оживая.
Дина округлила глаза, ведь она сама так же смотрела на уходившего Феликса. Поэтому взгляд Черри поняла и теперь с ужасом ожидала каких-нибудь постыдных признаний, вроде наркотиков или, на самый худой конец, маньячного смертоубийства, но женщина с задумчивым видом вперилась взором в здание шоколадной фабрики.
– Мы с тобой хотим одного и того же?
– впервые за последние часы улыбнулась Ундина Уайт.
Она не знала, как, по каким непонятным, не видимым невооруженному взору признакам люди, подверженные одним и тем же пристрастиям, тянутся друг к другу, но много раз замечала, что каким-то непостижимым образом находят друг друга курильщики, в любой толпе узнают собутыльника алкоголики, вероятно, и между другими возникает какая-то неуловимая сила притяжения.
– Я чо-ко-го-лик, - по слогам выдавила Черри.
– Слыхала такой термин?
– Кто же этого не слыхал?
– Дина удивилась.
– Любители шоколада!
– Не совсем, я полагаю...
– Черри подумала: - Это люди, которые используют шоколад в тех же самых целях, в которых алкоголики используют алкоголь, а наркоманы - наркотики, то есть, не потому, что любят, а для того, чтобы отключиться от своих проблем, забыться. Дальше так: алкоголик выпивает рюмку - и остановиться не может, уходит в запой; игрок ставит на рулетку и не прекратит игру, пока его не выкинут, проигравшегося в пух и прах, если ты сел на иглу...
– короче, ты меня поняла?