В сем предположении назначил царь Никифора Михайловича Толочанова послом к имеретинскому царю Александру и послал ему значительные подарки. К чести сего почтенного россиянина надобно сказать, что он исполнил волю монарха наилучшим образом и доставил очень обстоятельное описание обо всех виденных им странах [62] .

Толочанов отправился июня 9 числа из Москвы, прибыл в Астрахань и оттуда переплыл в Терки. Из сего места продолжал он путь с большими затруднениями и прибыл (июня 16 дня 1650 года) в город Рачи, который дан был в удел, или как Толочанов говорит – в кормление тестю царя Александра, грузинскому царю Теймуразу. Через четыре дня после сего въехал он в Кутаис, столицу царя Александра.

Толочанов сказал царю: «Великий государь, узнав, что тебя утесняют враги, скорбел о сем немало и хочет тебя и всю землю Меретийскую оберегать и учнет держати в своем милостивом призрении, чтобы славная христианская вера от неверных в поругании не была». Слова сии доказывают, что Россия имела уже довольно самостоятельности относительно к Порте Оттоманской и Персии.

В заключение речи требовал Толочанов, чтобы царь Александр целовал крест со всеми подданными быть под высокой государевой рукой и к крестоусловной записи приложить бы всем печати.

Царь Александр отвечал, что он был сам о себе и ни к туркам, ни к кызылбашам (персиянам), ни же к крымскому хану не приклонялся, но великому государю крест охотно целует. Что и совершил по обряду в соборной церкви.

В апреле издан был Устав полицейский [63] , необходимо нужный для столь многолюдного и обширного города, какова Москва. По ночам приказано было везде иметь рогатины, топоры и водоливные трубы. Для сего велено было собрать с каждых десяти дворов по человеку. Полицеймейстером назначен был некто Иван Андреевич Новиков, да в помощь ему подьячий Викулов. Поелику в Москве случались очень часто пожары, то приказано было смотреть накрепко, чтобы в жаркие дни не топили изб, бань и поздно с огнем не сидели.

Олеарий говорит: «Пожары бывают в Москве часто; мне случалось видеть, что в одно время горит вдруг в трех и четырех местах. Большей частью сгорает несколько домов, а нередко и целые улицы, что и неудивительно, ибо все дома деревянные и пожар тушится не водой, а разрушением прилежащих к пожару строений. Делом сим занимаются обыкновенно стрельцы» [64] .

В заключении наказа, данного полицеймейстеру и его помощнику, сказано было, что ежели он, Иван, и подьячий учнут ездить оплошно и их небрежением учинится пожар или воровство, то им быть в великой опале [65] . Наказ сей сочинен, вероятно, также дьяком Григорием Ларионовым, ибо им подписан.

Мая 10 числа [1649 года] отправился государь по обыкновению в Троицкий монастырь, а начальство поручил боярам И. В. Морозову, князю Михаилу Петровичу Пронскому, окольничему Степану Гавриловичу Пушкину да казначею Богдану Миничу Дубровскому. Мая 13 числа был у государя стол, и при оном были бояре князья Черкасский и Хованский да окольничий князь Львов.

По «Дворцовым запискам» видно, что бояре езжали нередко на богомолье в Соловецкий монастырь. Вскоре по упомянутом отъезде царя Алексея Михайловича просился И. В. Морозов на Соловки. Царь, уволя его, поручил правление Москвой князю М. П. Пронскому с теми же товарищами.

Хотя Россия состояла в дружеских отношениях с соседями, но, вероятно, царь имел причины поставить город в Заонежских погостах на Олонце. В записках сказано: «И быть там для береженья от немецких людей окольничему и воеводе князю Федору Федоровичу Мерину-Волконскому».

К сему же времени относится чрезвычайно важный торговый акт. Англичане, открыв с нами торговлю, воспользовались по праву первенства неограниченными выгодами. Поелику же они провозили товары свои от Архангельска в Москву, то и завладели на пространстве сем всеми торговыми оборотами. В царствование Михаила Феодоровича успели они получить особую грамоту, которой дозволялось им торговать везде беспошлинно, строить, где захотят, дома и в вознаграждение за преимущества сии отдавать в казну нужные ей товары по своей цене.

В 1649 году состоялось царское повеление, коим воспрещена была англичанам вся внутренняя торговля, а дозволялось только ездить к Архангельску и продавать там товары гуртом, с заплатой узаконенной пошлины.

Причинами сего ограничения показаны были: привоз табаку и иных заповедных товаров, вывоз шелка-сырца, подлоги при объявлении чужих товаров за свои и утаение пошлин, привоз дурных тянутых сукон, поднятие цен, лишение русских купцов всех способов к торговле и, наконец, убийство короля Карла [66] .

От сего времени выехали из России все англичане, и внутренняя торговля наша производилась уже российскими купцами.

Октября 3 дня присутствовал государь с патриархом Иосифом, прочими митрополитами, архиереями, архиепископами, боярами, окольничими и думными людьми при рассмотрении Уложения и определил, чтоб оно было впредь прочно и неподвижно.

Новосоставленный закон сей приказал государь написать на список и закрепить оный всем духовным властям, боярам, окольничим, думным людям, выборным дворянам, гостям и торговым и посадским людям всех городов Российского царства. Закрепив сей список, повелено было списать оный в книгу, которую закрепить дьякам Леонтьеву и Грибоедову. А с оной книги напечатать многие книги и разослать во все города и приказы, и всякие дела делать по тому Уложению. Олеарий и Мейерберг говорят очень много в похвалу закона сего; последний перевел его на латинский язык.