В «Полном собрании государственных законов», том I, № 608, помещено духовное завещание И. В. Морозова. Почтенный муж сей разделил имение свое на три части. Первую отказал дочери своей Ксении Ивановне, бывшей в супружестве за князем Иваном Андреевичем Голицыным; вторую – сыну своему стольнику Михаилу Ивановичу, а третью – жене своей Стефаниде Семеновне. Последняя часть отдана была ею, Морозовой, внучке своей Евдокии, вышедшей в супружество за князя Андрея Конбулатовича Черкасского.

За почтенным Морозовым последовал и Василий Васильевич Бутурлин, имя которого мы уже многократно упоминали. В вышеприведенной польской «Хронике» сказано, что весной ходил Бутурлин вместе с Хмельницким под Каменец-Подольский, и простояв под оным без успеха две недели, отступили они к Львову, где, взяв контрибуцию, прошли к Люблину. Город сей также откупился и выдал сверх сего победителям часть Животворящего Древа Креста Господня. Бутурлин прошел отсюда к Замостью, и хотя город сей выдержал четырехнедельную осаду, но решился также напоследок откупиться.

Победители, восторженные столь быстрыми успехами, перешли через Вислу и, обогатясь великой корыстью, отправились осенью в Украйну. По стеснительному положению Польского королевства, не находили они нигде преграды, но на обратном пути под упраздненной ныне Озеренской пустынью напали на них нечаянно татары. Хотя Хмельницкий и Бутурлин разбили татар, но они, пользуясь быстротой коней своих, бежали и увлекли за собой в плен множество казаков.

На обратном пути встретило войско наше глубокие снега и сильные морозы, от которых значительная часть оного погибла. Пред Рождеством прибыли победители к Белой Церкви. Бутурлин, отдохнув здесь немного, прошел в Киев и окончил там жизнь до наступления нового года.

По замирении с Польшей не было никаких важных предприятий в Лифляндии. Шведы надеялись также на мир и, будучи весьма довольны наместником Ординым-Нащокиным, не хотели нарушать счастливого положения Лифляндии. Жители страны сей нашли в русском начальнике благодетельного покровителя, который, ограждая благосостояние их, даровал им многие выгоды и, как Кельх и Гадебуш говорят, управлял так мудро, что снискал общее уважение от всех граждан и поселян. Шведский военачальник Делагарди, щадя также Лифляндию, сносился нередко с Ординым-Нащокиным и разменивал с ним пленных.

В течение сего миролюбивого времени приняли дела другой оборот: шведы не соглашались на требованные от них пожертвования, а крымский хан, видя, что казаки и поляки не желают его помощи, обратился к Карлу X, который охотно принял его услуги.

С наступлением весны 1657 года отправился фельдмаршал Крюз из Выборга через Карелию и, опустошив совершенно несчастную страну сию, прибыл в Лифляндию. Делагарди, получив известие о движениях его, вторгнулся в Псковскую область и, истребляя все, на пути его лежавшее, взял Печерский монастырь приступом и нашел в нем великие богатства. Издатели Theatrum Europaeum ценят вред, нам нанесенный, более, нежели в бочку золота. Но торжество шведов было непродолжительно: Гадебуш говорит, что они были разбиты русскими, и сожалеет о племяннике Ордина-Нащокина, который был убит при сем случае. Оставляя в сей стране Делагарди, огорченного еще новым известием о разбитии земляков его при Данциге, обращусь впоследствии к дальнейшим предприятиям шведов.

Надобно полагать, что финансы России были в весьма слабом положении, ибо царь Алексей Михайлович отправил в мае 1656 года стольника Чемоданова в Венецию просить взаймы денег. Владетель богатой страны сей, имевшей в то время значительный вес между европейскими державами, отвечал послу, что поелику он имеет войну с турецким султаном, то и не может никак удовлетворить требование царя, а просит его покорно отрядить против турок несколько тысяч казаков.

Отказ сей и совершенный недостаток в деньгах обратили царя Алексея Михайловича к таким мерам, которые имеют всегда гибельные последствия. Желая говорить о деле сем подробнее, должен я возвратиться к распоряжениям прежних царей России. Правительница Елена, желая исправить злоупотребления, вкравшиеся постепенно при делании монеты, приказала перелить все старые деньги и чеканить из фунта серебра 6 рублей, без всякой примеси [96] .

Из фунта чеканили прежде только пять рублей и две гривны, но в серебро клали так много лигатуры, что оно теряло половину своей ценности. На новых монетах оставлено было прежнее изображение – царь верхом на коне. Мелкая разменная монета состояла из серебряных копеек, коих 200 составляли серебряный рубль, или червонец. Монета пребывала в сем положении до 1648 года.

Царь Алексей Михайлович приказал в 1648 году чеканить новые рубли, что видно по некоторым актам. Но, вероятно, перемена в достоинстве монеты была незначительна, ибо не произвела никаких последствий. При начале войны приказал царь Алексей Михайлович перечеканить голландские ефимки, поступившие от таможенного сбора. Хотя истинное достоинство сей иностранной монеты составляло только половину рубля, но ее назвали рублем. О перемене сей, как Майерберг говорит [97] , объявлено было с удостоверением, что по заключении мира восстановится она опять в прежнее достоинство. Для умножения же разменной монеты приказано было рубить ефимки на четверо и четверть ефимка признавать за четверть рубля.