Царь Алексей Михайлович, отпраздновав весьма великолепно именины сына своего царевича Алексея (февраля 12) и дочери царевны Евдокии (марта 1), пережаловал весьма многих в бояре, стольники и окольничьи. Засим последовали разные военные распоряжения. В Белую Церковь отправил царь дворецкого В. В. Бутурлина и приказал ему идти немедленно с гетманом Хмельницким и со всеми ратными людьми под литовские города. Боярину же Василию Борисовичу Шереметеву, начальствовавшему в Белой Церкви, приказал государь быть к себе.

Марта 11 числа отправился царь Алексей Михайлович в Смоленск, а управление Москвой поручил боярину Куракину да окольничим Гагину и князю Щербатову, коим и приказал писать к себе. При царице и царевнах приказал государь быть: окольничим Милославскому, Соковнину и Стрешневу. Бояре И. В. и Г. И. Морозовы поехали вместе с государем, а Б. И. Морозов пребывал в Литве при войсках.

Марта 28 дня на пути от Дорогобужа получил царь Алексей Михайлович приятное известие от астраханского воеводы князя Пронского, что калмыцкие князья приняли присягу на подданство. По течению тогдашних дел было сие весьма важно, ибо крымский хан, поощряемый польским королем, хотел отторгнуть Астрахань от России. Но царь Алексей Михайлович предупредил его намерение и послал против него князя Одоевского со значительными силами.

Марта 31 дня прибыл царь Алексей Михайлович в Смоленск и праздновал там на другой день весьма великолепно именины царицы Марии Ильиничны. К столу приглашены были многие смоленские шляхтичи.

Во время сих событий последовала важная политическая перемена: Христина, королева шведская, не находя счастья ни в чрезмерной роскоши, ни в великолепии, ни даже на престоле, во время славы, торжества, побед или самого блистательного периода шведской истории, сложила с себя корону и решилась искать счастья в католицизме и науках.

Карл X, воззванный ею на шведский престол, не успел воспользоваться счастливым положением сего государства, которое приобрело по Вестфальскому миру Бремен, Верден, Висмар, Померанию и пять миллионов рейхсталеров, нарушил без всякой причины мир с Польшей и почти овладел сим государством, как князь Хилков говорит [84] , из-под русского меча.

Польский король Иоанн Казимир, устрашенный сими быстрыми успехами юного Карла Густава [85] , ушел в Силезию. Дорвилль говорит [86] : «Казалось, что в сие время обратились все бедствия на Польшу. Шведы завладели большей частью оной, россияне разоряли Литву, а казаки отторгли Чермную Россию. Несчастный Иоанн Казимир, ожидая только пособия с Небес, уехал из Польши и поручил царство свое покровительству Пресвятой Богородицы. Примером служил ему Людовик XIII, поступивший так же в 1638 году».

Царь Алексей Михайлович, распорядив дела свои, выступил 24 мая в поход из Смоленска. Июня 10 числа прибыл он в Шклов и угощал за своим столом наказного гетмана Ивана Золоторенка и племянника его Василия Золоторенка. В сие время, как по «Дворцовым запискам видно, получил царь прискорбное известие, что стольник и воевода князь Александр Иванович Лобанов- Ростовский, бывший в Витебске, ему изменил.

Июня 26 числа получено было известие от Матвея Васильевича Шереметева, что он взял город Велиж. Июня 10 дня прибыл царь в город Борисов, на реку Березину и, перешед через оную, пошел под Вильну, которая и сдалась 30 числа, а гетманы Радзивилл и Гасевский, будучи совершенно разбиты, ушли за реку. Августа 9 числа получено было известие о взятии Ковны, а через несколько дней – о взятии Гродны. Августом 1655 года оканчиваются «Дворцовые записки», которые были мне столь же полезны, как бродящему в подземелье – лампада. «Москвитяне, – говорят издатели Theatrum Europaeum, – были в сие время не токмо что надменны, но даже и весьма сильны, что поляки, к несчастью их, как в нынешнем 1655-м, так и в прошлом году испытали».

Молдавский воевода Стефан, услышав о знаменитых победах царя Алексея Михайловича, пожелал свергнуть с себя турецкое иго и поддаться российскому монарху. В начале 1656 года прислал он в Москву митрополита Гедеона и посла логофета Григория, которые били челом тайно, чтобы государь пожаловал призреть на него, Стефана воеводу, своею государскою милостью и принял, как и гетмана Богдана Хмельницкого, под свою высокую руку, дабы надо всеми православными был он один, благочестивый государь. При сей грамоте, засвидетельствованной восточными патриархами Макарием и Паисием, приложено было Х статей о правах.

Царь Алексей Михайлович принял предложение сие согласно с желанием молдавского воеводы и по присяге послов его от имени всего народа вручена им была грамота, в Полном собрании законов Российской империи под № 180 напечатанная. Какие пользы имела Россия от сего нового подданного, то осталось в такой же тайне, как и предложение воеводы, основанное, вероятно, на желании пристать к сильнейшему – а царь Алексей Михайлович был в сие время силен, могуч и славен.

В понедельник 30 июля / 9 августа 1655 года происходил торжественный въезд в Вильну. С царем въехало в город 60 карет, но в середине были три кареты, покрытые голубым и красным сукном, из коих каждая запряжена 12 красивыми лошадьми. Кучеры были в весьма высоких черных шапках и голубых кафтанах с синими отворотами. Засим ехал царь в богатой французской карете, убранной внутри коричневым бархатом. У кучеров были также высокие шапки, но кафтаны коричневые с желтым.

На царе была высокая шапка, в девять рядов жемчугов унизанная; подле него сидел седой старичок. Близ кареты шли 12 драбантов в коричневых бархатных кафтанах с алыми отворотами. Они несли секиры, подобные полумесяцам. Также шло много полковников. В городе происходила в это время пальба.