Ненужность пугает, ненужность зовет.

Ее я боюсь, как забвенья.

Тебя потеряв, эта боль не уйдет.

Нет. Порваны прочные звенья.

И ты б меня понял, но нету тебя.

Чего я боялась - свершилось.

Единственного покорила земля.

Господь, это мне не приснилось!

Отчаялась. Всеми забылась. И горькой воде покорилась.

– Эмма, ты не можешь все время ее защищать, она взрослая женщина, и должна понять, что теперь ей придется самой справится с этой болью.

Слова Белоснежки прозвучали так, словно Регина была ее врагом, а не частью семьи, о которой она так распиналась в Неверленде. Получалась безрадостная картина: ее мать, снова встает на путь ненависти к Регину. И мало того, Дэвид готов ее поддержать.

– Она права, - вторил Дэвид.
– Регина не нуждается ни в тебе, ни в ком-то из нас. Она сама справится. А ты должна строить свою жизнь, и лучше Крюка никого нет.

Эмме не нравилось то, что родители уже все за нее распланировали, но в чем-то они были правы, конечно. Однако их хваленая забота казалась Эмме лицемерием. Стоит Эмме уехать с Крюком и неизвестно что все они сделают с Региной. Свон чувствовала, что Миллс снова ненавидит весь город. Как просто люди всегда свергают героев с пьедестала. Сегодня ты герой и тебя любит весь город, а завтра мы тебя закопаем на кладбище, как безымянную. Эмме это не нравилось, ведь она тоже была виновата в том, что все так случилось. А Регина ведь больше всего хотела, чтобы все вернулись домой живыми.

Ненужность этому городу Регину пугала. Но больше ее пугало то, что она не нужна самой себе. Здесь и сейчас пропал смысл даже выходить на улицу, идти на работу, что-то делать. Это не имело никакого смысла, как раньше. Раньше сути придавал сын, сейчас Регина смотрит в сад и у нее нет желания даже ухаживать за яблоней, отчего у той скукожились листья, побелела кора, завяли плоды. Даже яблоня ощущала этот скорбный плач внутри Регины, который она изо всех сил старалась не выпускать наружу, словно наполняя до краем небольшое море внутри, которое рано ли поздно все же перельется через край и утопит Регину. Но Регине было все равно. Завтра они похоронят всех героев, и ей больше не придется искать возможности воскресить то, что воскресить нельзя.

Питер Пэн выиграл даже проиграв. А все они проиграли, даже убив его, отомстив за всех. Они проиграли, и Свон это тоже хорошо знала равно как и Миллс. Только вот Эмму ждал Крюк, который рано или поздно дождется Эмму на пирсе, чтобы навсегда увезти, далеко-далеко. Эмма больше не вернется в проклятый город. Эмма будет где-то жить, новой жизнью и новыми возможностями, заведет новую семью с Джонсом.

Впервые за долгое время Регины стало завидно. Она уже давно никому не завидовала, но здесь и сейчас, ей стало завидно чужому счастью, которое не заслуживал Крюк. Косвенно Регина винила его, что они не успели к Генри вовремя. Джонс спутал дороги, и они пришли к Генри позже. А теперь Джонс как ни в чем не бывало будет строить новую жизнь с Эммой.

Регина сжала тонкими пальцами стакан с виски, пытаясь искоренить боль внутри ненавистью к Крюку и Эмме. Но если Крюка сердце готово было ненавидеть, то Эмму - нет. Регина помнила и то, что Эмма почти всегда была на ее стороне в Неверленде. Они работали как команда, и выпадали из этой команды, и Крюк, и Белоснежка, и Дэвид. А Эмма и Регина казались одним целым, героями, которые могут все.

Не смогли. Не сдюжили.

Им тогда нужно было действовать только вдвоем, а они зачем-то потащили с собой Чармингов и Крюка, который говорил о том, что хорошо знает Неверленд, то на деле оказалось, что он больше ухлестывал за Эммой, чем помогал им спасти Генри.

Утро выдалось пасмурным, и Свон, которой достались все приготовления относительно Нила, предстоял нелегкий день. После возвращения из Неверленда, каждый день был испытанием, для всех, но особенно для них с Региной. Эмма думала о том, что Регина показалась ей сломленной вчера. Она ни разу за все три года не видела Миллс в таком состоянии. Разбитой, растоптанной, отчаявшейся. Это пугало, и заставляло искать выход. Но что сможет Свон, если сама Регина вдруг не захочет жить?

– Я принес вещи Нила, из больницы - сказал Крюк, потревожив задумчивую Эмму.

Он осторожно зашел в офис шерифа и поставил коробку с вещами на стол. Сейчас Киллиан как никто понимал Эмму, ведь он тоже терял, дважды. Сперва брата, затем Милу. И те раны рубцевались очень долго и мучительно, словно кто-то пытался зашить боль под кожу кривой иглой. Без наркоза. Без прощения.

– Свон, - позвал он ее.
– Ты не должна себя корить, возможно Регина…

– Помолчи, - отрезала Эмма, чувствуя, что ее начинает раздражать присутствие Крюка.

Она понимала, он пришел помочь. Но она так же понимала, что он живет ожиданием того, чего хотят и ее родители. Крюк ждет пока Эмма не решит уехать с ним. Он не давил, но всем своим присутствием подавлял Эмму все же решать самой. Эмма всего лишь хотела, чтобы после ее отъезда, Регина обрела счастье, второй шанс, любовь. Что-нибудь, ради чего можно продолжать жить и не вспоминать о том, что они потеряли в Неверленде этой осенью.

Крюк мялся около нее, как нашкодивший подросток, не смея снова заговорить. Эмма подумала о том что сейчас ей меньше всего хотелось бы общаться с кем бы то ни было.

– Мне надо навестить Регину, и подготовить костюм для Генри, - сказала Эмма, пытаясь пройти мимо Крюка, но он схватил ее за локоть, заставляя смотреть в глаза.

– Ты не обязана с ней нянчиться, Свон!

Эмма раздраженно глянула ему в глаза, и он тут же отпустил ее.

– Она сама должна найти путь к спасенью!
– крикнул Джонс в след уходящей Эмме.