— Что-то здесь не то… — процедил Антоний. — Нет, правда…

Он взял прутик и стал чертить закорючки в грязи между босых ступней.

Он ведь сам был поражен тем, насколько слетела с катушек Ада, когда почуяла шанс выслужиться перед Свеном, хотя и знал, что она в таких случаях просто перестает владеть собой. Как голодный волк, учуявший ягненка на расстоянии броска.

Неужели Азур этого не знала? Неужели Свен — не знал? Ее назначили на миссию, которая требовала большой выдержки и опыта, талантов стратега, в конце концов.

С другой стороны, Антоний помнил, что Аду назначили в первую очередь для того, чтобы с маленькой группой молохов организовать нападение на Глейвицкую радиовышку, потому что люди потерпели фиаско. Уже только после этого поступил неожиданный приказ направиться в Варшаву и ждать, пока туда стянут солдат.

Просто ждать, когда выпадет шанс показать себя перед Свеном. Делать то, чего Ада не умела. Это было очевидно для него, но неужели Свен был тупее и недальновиднее? Неужели Азур не знала, когда соглашалась на это? Если закрыть глаза на то, что Ада была самым многообещающим капитаном Германии, закрыть глаза на ее талант, она была самым неподходящим офицером для миссии, которой руководил непосредственно Свен просто потому, что она не смогла бы ждать.

Или же… Или же, как думал Антоний уже вторую ночь, именно эту цель и преследовал кто-то… Назначить офицера, который заведомо провалится. Но кто отдал такой приказ и зачем? Он даже не мог ни с кем посоветоваться, потому что единственный его союзник ненавидел Аду, разве что…

Разве что, он мог посоветоваться с самой Адой. Намекнуть ей на то, что она может быть в опасности, потому что она, кажется, этого не понимала.

Антоний вошел без стука. Ада лежала на своей кровати в той же одежде, что на дознании и смотрела в потолок. Рядом лежали несколько газет, пустая пачка из-под сигарет, расческа, на полу валялись туфельки. Эта комната чем-то напоминала маленькую, уютную спальню в их квартире в Мюнхене, настолько, что у Антония что-то приятно зашевелилось в груди. Он перевел взгляд на окно, забитое досками, и вспомнил, как в последний раз любил Аду на окне у них дома. Как же давно это было…

— Адхен, — позвал он ее.

Каким-то кукольным, неживым движением Ада развернулась к нему. Она уже не выглядела такой уверенной, как у Хильды на дознании. Ее кожа посерела — похоже, от недосыпа — под глазами залегли круги. Рот потерял все свои властные очертания.

Антоний не спешил говорить. Он боялся, что все будут слышать их разговор. В первую очередь — Хильда Гауф.

— Зачем ты пришел?

— Проведать тебя, — Антоний натянуто улыбнулся. Она в какой-то степени выручила его. Ее комната запиралась на ключ, но никто по-настоящему не охранял ее. Даже без того, что было сказано Хильдой, Ада бы не сбежала. Из Ордена не было запасных выходов.

— Как ты, золотце? — спросил он неуверенно. Она смотрела на него абсолютно пустым взглядом, будто бы не слушала. Он протянул руку и коснулся пальцем ее предплечья. Девушка дернулась.

Он вывел кончиком когтя на ее коже невидимые буквы молясь, надеясь, что она поймет. «Против тебя заговор».

— Все в порядке, — буркнула она. Похоже, это и был ее ответ.

«Ты думаешь, что победила, но это не так. Кто-то подставил тебя».

Может быть, даже Хильда?

— Послушай, Антуан… — Ада тяжело вздохнула. — Я знаю, что ты всегда хотел видеть себя героем, спасающим деву из передряги. Тебе не подворачивался случай, хоть как ты и пытался. И уже не подвернется. Что бы там не говорила фрау Гауф, я выйду победительницей. Я добилась того, что было нужно Безликому — Совет первым начал войну. Я выполняла данный мне приказ, о чем фрау Гауф, похоже, не в курсе.

Антоний отупело смотрел на нее. Он понял, что Ада недоспала отнюдь не от страданий и страха, она предвкушала триумф.

— Адхен, золотце… ты о чем? Какой приказ? Я видел только анонимную писульку.

Она терпеливо улыбнулась.

— Я получила приказ пятого уровня секретности непосредственно от Свена. Напасть на Медведицу Марию или похитить ее и тем спровоцировать нападение Медведя на штаб. Почти как в Глейвице… Меня даже не волнует, что там стало с Медведями при пожаре, главное — факт.

— Но почему ты мне не сказала? Я думал…

— Пойми, Антуан, — она опустила глаза. — Я получила этот приказ лично, и я посчитала, что правильнее будет мне нести полную ответственность за его выполнение. Кое в чем я просчиталась, верно. И я действительно хотела попытаться его убить… Амбиции, — она снова улыбнулась. — То, что кто-то пострадал — это конечно печально, но невозможно выиграть войну без единой потери… К сожалению, приказ не сохранился. Я берегла его, на всякий случай, чтобы исключить подобную двусмысленность, как сейчас, но, похоже, он сгорел при пожаре. Солдаты, которых я отправила на пожарище, нашли открытый и оплавившийся сейф.

Антоний не мог понять, удовлетворен ли он этим ответом. Его интуиция кричала, что творится какая-то ерунда, от которой извилины его мозга уже были готовы пуститься в пляс. Он не мог поверить, что все именно так, как она преподносит... И тут Ада сказала еще кое-что, что мгновенно разнесло все его мысли и сомнения вдребезги, оставив лишь оглушающую пустоту:

— Прости, Антуан… Прости, что так и не смогла полюбить тебя.

Это было прощание.

* — фр. Зверь из Жеводана.