— Придержи язык, — оборвала его Мария, рассердившись. — Наташа была мне подругой. Выбирай выражения, когда говоришь о ней!

— Да что ты, вообще, о ней знала, сестрица?..

Не дав ему договорить, Винцентий бросился на Андрея. У его лица просвистел кулак, но брат успел увернуться. Он ударил в ответ, прежде чем Мария успела его остановить.

Тяжелый удар, способный убить медведя, отбросил Винцентия на кофейный столик. Стеклянное крошево разлетелось по ковру. Брызнули темные капли.

Винцентий сел, закашлявшись. Изо рта хлынула кровь. Он выплюнул в ладонь два зуба.

— Ничего, отрастут, — хмыкнул Андрей и вышел, хлопнув дверью.

Да, Николай верно подметил. С одной стороны, ей было жаль Винцентия, вдобавок, Андрей действительно не должен был распускать свой злой язык. С другой — он понес справедливое наказание. Не имел он права ни письма читать, ни уж тем более бросаться с кулаками на своего кровного отца. Как она должна была поступить? Чуть поколебавшись, Мария присела рядом с поляком и положила руку ему на плечо.

— Я сам разберусь, — грубо бросил Винцентий, сбрасывая руку. Потом добавил уже мягче:

— Я знаю вас, знаю, что вы не захотите лезть между нами, моя панна… Я сам разберусь.

Пошатываясь, он встал и пошел к двери. Обернувшись, он открыл рот, будто желая добавить еще что-то, но потом мотнул головой и молча вышел. Мария слышала, как мягко тонут в ковре его тяжелые шаги.

Мария увидела возле дивана скомканное письмо Щуки. Вокруг звездами сияла разбитая столешница. Она подняла его трясущимися пальцами и развернула, едва не порвав. Слишком уж взволновала ее эта сцена. Она не выносила быть свидетелем склок и скандалов.

«Достопочтенные пани Мария и пан Андрей», — говорил Щука исключительно по-украински, но письма им писал на русском.

«Прошу принять мое глубочайшее почтение, которое я питаю к Вам, и ознакомиться с нижеизложенным.

Настоящим сообщаю, что тринадцатого числа девятого месяца нынешнего года мной были пойманы два вампира неподалеку от города Сокаль. Настоящие особы поведали мне, что бежали из города Варшава, Польского государства. Совместно с немецкими и советскими войсками в Варшаву вступили молохи Ордена Неугасимого Пламени, которые той же ночью устроили массовое убийство вампиров, по традиции Ордена называемое «забой мяса».

Беглецы поведали мне о том, что в Советском государстве, именуемом среди народа немертвых Империей Медведей, нет власти Ордена Неугасимого Пламени. Что это, цитирую, империя вольного народа, что правят в Москве лишь два могучих вампира, которые свергнут власть красных и построят империю для всех вампиров.

Выслушав настоящих вампиров, я осуществил казнь в соответствии с нашим соглашением.

Да осенят небеса род Медведя! Да процветает он тысячи лет!»

Вместо подписи — все та же печать с воином.

Мария долго не могла сосредоточиться и прочла письмо дважды. Если все так, как описывал Щука, то наплыв вампиров в ближайшем будущем станет просто колоссальным. Винцентий был прав. Нельзя убивать тех, кто ищет у тебя защиты. Необходимо было что-то менять.

— О чем задумалась, сестрица?

Веселый голос Андрея выдернул ее из размышлений. Он стоял, опершись на дверной косяк и улыбаясь. Будто не было только что той размолвки с Винцентием.

— Угадай, от кого второе письмо? — задал он новый вопрос, не дождавшись ответа на первый. Его веселье стало казаться Марии несколько наигранным.

— Понятия не имею, — хрипло ответила она. — Я хочу поговорить…

— От Торкеля, представляешь? — создавалось ощущение, что Андрей ее не слушал вовсе. — Да брось, не смотри на меня так. Лучше прочти. Да читай вслух, я-то еще не читал. Хотел вместе с тобой.

Ничего не оставалось, кроме как взять конверт, который Андрей настойчиво совал ей в руки. Мария повертела его, разглядывая, достала письмо и прохладно спросила:

— Почему же он не написал раньше? Последнее письмо от него было лет сто назад, наверное.

Еще до того, как они обратили Наташу.

Андрей улыбнулся и развел руками. Но Мария прекрасно знала причину. У Торкеля давно была своя жизнь с женой и новыми друзьями. На фоне веков, что они прожили порознь, те полтора столетия для Торкеля могли ничего не значить. Это для нее и Андрея он стал первым компаньоном и учителем. Если бы не он, они бы не протянули и года: ничего не знающие, нищие, лишенные дома и надежды. Вздохнув, Мария заставила себя развернуть письмо. Андрей наблюдал за ней, склонив голову набок.