POV Джоанна.

Мое первое яркое воспоминание. Мне лет пять, наверное. Мы живем в Техасе, большая дружная семья – отец, мама, пять братьев. Небольшое ранчо в получасе от Далласа. Круглый год шикарная погода, солнце, бескрайний простор, лошади. Я всегда любила лошадей, иногда мне кажется, что я родилась в седле. Помню, мама шутила, что я в седло села раньше, чем пошла. Даже сейчас, когда проблемы, когда надо что-то решить или сделать важный выбор, я всегда седлаю своего Адмирала и несусь, несусь так, чтобы ветер свистел в ушах, чтобы всю дурь выдувало из головы. Решение находится. Всегда.

Мне пять лет. Мама отвлеклась на разговор по телефону, а я увидела в окно, как вернулись с работы отец и братья. Я не знала, чем они занимаются, да и слишком мала была, но, когда они, такие сильные, большие, мужественные вместе куда-то уезжали, мне казалось, что они занимаются чем-то важным. В тот день я впервые увидела – чем. Пока мама выясняла у мисс Флайм, куда делся их любимый поставщик фруктов, я дошла до двери и, осторожно приоткрыв ее, посмотрела наружу. Фургон отца остановился у сарая. Мне почти ничего не было видно, но я смогла разглядеть, как братья вытащили кого-то из машины и внесли в сарай. Тут сзади послышался обеспокоенный мамин крик, она взяла меня на руки, увидела, куда я смотрю и, отчего-то забеспокоившись, захлопнула дверь и начала меня заговаривать. Я быстро тогда забыла увиденное.

Забыла. На десять лет. Мне четырнадцать. Мы живем в Румынии. Небольшой затерянный в горах городок. Но отец и братья все так же уезжают куда-то то днем, а зачастую и ночью. И каждый раз велят маме крепче закрывать двери и окна. В тот вечер я зачиталась книжкой, которую мне всего на одну ночь дала Эстер, моя одноклассница. Она сама стащила ее у матери, пока та в ночную смену в больнице. «Дракула» Брэм Стокер. Если бы я знала тогда… А в тот вечер я глотала страницу за страницей, когда услышала шум внизу во дворе. Вся во власти книги я подошла к окну и посмотрела вниз. Братья вытаскивали из машины человека, мужчину лет тридцати. У него был странный то ли шарф, то ли что-то похожее на ошейник на горле, руки почему-то были связаны за спиной. Братья завели его в гараж. Я никогда не понимала, зачем нам два гаража, если машина одна. Но спросить ни у отца, ни у братьев не решалась.

Зачем я тогда вышла из комнаты? Почему, тихо спустившись по лестнице, прошмыгнула к кухне и через заднюю дверь вышла к гаражам? Прежде, чем братья захлопнули дверь, я услышала изнутри гаража звериный рык, от которого все похолодело внутри, и следом голос отца. Что он говорил, я не разобрала, один из братьев захлопнул дверь. Братья ушли в другой гараж, а я, словно парализованная тем криком, стояла и смотрела на первый. Очнулась, когда дверь открылась и вышел отец. Он посмотрел на часы, кивнул и пошел ко второму гаражу.

Все последующие годы я почти каждый день задавала себе один и тот же вопрос – зачем? Зачем я пошла к гаражу? Медленно отодвинув засов, заглянула внутрь. В тусклом свете подвешенной к потолку лампы я разглядела мужчину. Он стоял на коленях, привязанный толстой бечевкой к металлическому столбу, его тело то и дело вздрагивало, а когда касалось столба, изнутри вырывался тот самый звериный рык. И вдруг он открыл глаза. Я не знала, что такое гипноз, но, словно завороженная, пошла к нему, подходя все ближе и ближе. Оступившись, вдруг пошатнулась и чуть не упала, в последний момент удержавшись за бревенчатый столб. Проехав рукой по торчащему гвоздю, вскрикнула. Тут же от запястья к локтю потекла кровь. Глаза мужчины вдруг словно загорелись огнем, он задышал тяжело, хрипло, его тело подалось в мою сторону. Мне бы развернуться и бежать, но я продолжала стоять. И вдруг из него, словно из оболочки вырвалось нечто, что-то среднее между рысью и гепардом, огромная дикая кошка. Я не могла даже кричать. Я уже ждала, что она набросится на меня, как вдруг что-то тяжелое влетело в нее. Кошка зарычала и повернулась в сторону нападения. Повернулась и я. Мама стояла, держа в руках какой-то странный металлический кусок трубы. Кошка оскалила пасть и вдруг бросилась на нее. Ударившись о трубу, она зарычала так, что задрожали стены. Я никогда раньше и никогда потом так не кричала. Я почти не помню ничего дальше. Только какие-то обрывки воспоминаний, словно разорванное в клочья мамино платье. Вбежавший отец, схватив деревянный кол, бросается на кошку и насаживает ее на него, словно мясо для барбекю. Братья, подоспевшие на помощь, скручивают кошку, а когда отходят от нее, то я снова вижу мужчину, лежащего без чувств, а в груди у него тот самый кол. Но крови нет. Склонившийся над мамой отец. Он молчит. Братья молчат. Я молчу. Последний всплеск воспоминаний – мамин шепот:

– Никогда не смотри вампиру в глаза, Джо…

Я не сразу полюбила Лондон. После ярких красок Техаса и величественной таинственности румынских гор, эта серость и постоянные дожди наводили тоску.

Отец говорил, что я не виновата. Но мамины глаза часто снились мне, и ее голос звучал в ушах. За прошедшие годы я все узнала и поняла. Но не приняла ту цену, которую заплатила. Я узнала, что мой отец – из высших, из той когорты охотников за вампирами, которых боятся даже древние, те, что существуют не просто столетиями, тысячелетиями. Убить которых практически невозможно. Но и они предпочитают не пересекаться дорогами с Эйджем Маккормиком. Я узнала, что моя семья уже не одно поколение занимается этим, что все мужчины уже рождаются с умением слышать вампира, чувствовать его, различать среди людей.

Глупое детское любопытство сменилось болью и ненавистью к этим тварям. Теперь я молча смотрела в окно, когда из фургона отца братья вытаскивали очередную жертву. Я знала, что происходит там за огромной металлической дверью, в комнате с полной звукоизоляцией. Знала, но не испытывала ни грамма желания пойти туда, как десять лет назад пошла в тот гараж. Я видела, как потом братья увозили куда-то уже полностью безжизненного вампира. Минус один. Еще минус один. Но почему все равно больно?

В это утро отец и братья сорвались раньше обычного, даже не позавтракали. Я лишь услышала обрывки фраз: «не из низших», «ошейник обязательно», «похоже, волк»… Я спокойно проводила глазами выезжающий за ворота фургон и села на подоконник читать книжку. «Дракула» Брэм Стокер. Я знала ее уже наизусть, но, читая ее, каждый раз словно разговаривала с мамой. Сколько прошло времени, как я услышала визг тормозов? Невольно оторвавшись от страницы, посмотрела в окно. Двери фургона распахнулись.

Книга легла на подоконник. Сначала я увидела его черные, как смоль, волосы, потом плечи, ровную, гибкую спину, сильные руки, затянутые бечевкой из деревянных жгутов. Я слезла с подоконника. Во всей его фигуре была какая-то завораживающая стать, сила, уверенность, истинный волк в человеческом теле.

Я медленно вышла из комнаты и спустилась по лестнице, замерла между этажами, услышав, как отворилась задняя дверь. Послышались шаги, голоса. Моё сердце забилось, словно птица в клетке. Я сделала шаг, еще один.