Если сравнивать... Нашествие Батыя уничтожило несколько больше - половину населения в этих местах. При этом сопровождалось тотальным разрушением, выжиганием. Этого у меня... было немного.

Я не знаю, сколько эрзя погибло в РИ в четыре последующих столетия. От татарских набегов, от русских походов, от ссор между собственными князьками. От пожаров, моров, голодовок из-за архаичности технологий в строительстве, сельском хозяйстве, ремёслах. На порядок больше? На два?

Уже в двадцатых годах 20 века каждая пятая молодая женщина в этих местах имела хотя бы одно бельмо на глазу. Санитария, знаете ли, гигиена, итить её ять...

Здешние, АИ-шные, проскочили мимо. Мимо четырёх столетий той, непрерывно харкающей кровью, заживо гниющей, слепнущей "жизни народной", которая называется патриархальным средневековьем. Стали частью Руси не в 16, а в 12 веке.

Уничтожение, уход местного населения означал, для меня, появление огромного массива пустых, весьма плодородных, с учётом моих агротехнологий, земель. Где я мог расселять переселенцев.

Для сравнения. При традиционной пахоте по лесным почвам обычный урожай сам-трет, 1:3. Арзамасские степи в 16-17 веках давали 1:30. Нетрудно пересчитать это в "пудов с десятины", в "валовый сбор". Постепенно, как всё в сельском хозяйстве, начала вырисовываться перспектива продовольственного самообеспечения.

Повторю: это не было наиважнейшей целью. Поток изменений, который я навязывал здешним землям и народам, постоянно ставил более приоритетные, более "горящие" задачи. Но служило очень хорошим подспорьем.

"Деньги - вовсе не самая главная вещь! Но очень неплохая - вторая". Свой хлеб - тоже.

Первой же, главнейшей, оставались люди. С их этикой, навыками, знаниями и умениями. Наработанные решения в части освоения не лесного, но степного пространства, создания в нём крупных пашенных сообществ, оказались просто бесценными. Когда через несколько лет мы вышли в Великую Степь - у меня уже были люди, которые "знали как".

То создавая новые веси, то используя свежие пепелища мордовских селищ, смешивая в одном поселении мирное местное население со своей разно-племенной набродью, мы начали осваивать и эту землю.

Местные ещё долго были видны: в мордовских селениях избы ставят посреди двора или, если и на улицу, то окнами внутрь. Русские избы - наружу, на улицу.

Говорили: мордва живёт среди зверей, а русские - среди людей.

Постепенно разноплемённые семьи в селищах разворачивали свои избы к людям. Ощущение опасности снаружи - уменьшалось, желание и польза общения между соседями - увеличивались.

Вот такая длинная грустная история. Про мудрого национального героя. Который оказался недостаточно мудр, чтобы понять - что за странное разрушительное существо пришло в его дом. Про глупого мальчишку, который так ненавидел, так был уверен в себе, что похвастал перед врагом: "Я съем твоё сердце". И стал верным прислужником "Зверю Лютому". Отдал за свой анус, точнее - за рассказ о нём - всё. И себя, и своего отца, и свой народ.

Цена народу - "звон" о дырке особы, приближённой к правителю?

Про злокозненного "Зверя Лютого". Который просто хотел мира и прогресса. И оказался вынужден уничтожать целые племена.

Сказано: "Могущество России прирастать будет Сибирью". Могущество "Зверя Лютого" прирастало всем. Эрзей и мокшей, марийцами и мерянами, муромой и мещеряками, литвинами и нурманами... Людьми.

Конец восемьдесят шестой части

Часть 87. "Городец наш - ничего, населенье таково..."

Глава 474

– - Приехал? Ну-ну... Герой, говорят. Победитель. Сказывают - цельную орду побил. Правда, что ль?

– - Правда, Аким Янович. А ты чего такой недовольный?

– - Я недовольный?! Я всем довольный! Аж мироточу! Из всех дыр. Ты пошто дом мой - бабью отдал?! Доброму человеку и голову приклонить негде!

– - Аким Яныч! Баба - тоже человек! Им тоже где-то в тепле обретаться надобно! А ты - воин славный. Тебе стужа - не помеха. Или старость уже пришла? Кровь не греет?

– - Что?! Ты мне...!

– - Стоп. Отбой.

Факеншит! Ну что за человек?! Мы же оба - друг друга любим.

"Любовь - это когда дедушка и бабушка дружат. Хотя знают друг друга много лет".