– Мы только вчера приехали, – начала Рина. – Муж будет работать пока в части…

– А кем? – перебила Жанна.

– Преподавателем, – ответил я.

Глаза Жанны оживились. Похоже, ей стало интересно, что перед ней не сидит какой-нибудь очередной лодырь, который повелся на высокую зарплату и частичное обеспечение. Либо убийственный запах добрался и до нее.

– И вам нужно жилье…

– Да, – хором ответили мы.

– Господи, они такие хорошие. Как взгляну на них, молоденькие такие, а уже мотаются по свету. Мне они как свои стали, – тараторила Елена Александровна.

Жанна ее слова проигнорировала. Не в состоянии сидеть спокойно, она вскочила, подошла к окну, отодвинула штору зачем-то. Повернулась.

– У меня был горький опыт с квартирантами, на которых я сильно обожглась. Мало того, что они оставили срач в доме, так еще и не полностью оплатили коммунальный счет, сбежав без всякого предупреждения. И плиту мне сломали. Поэтому вы должны понимать, почему я так настроена.

– Мы прекрасно понимаем, – сразу взялся я за дело. – Но раз на раз не приходится – все это прекрасно знают. Обещаю, что между нами никаких недоразумений не возникнет, и когда придет время выселяться, ваш дом или квартира будут в том же состоянии, в каком они находились до нас.

– Или лучше – так и быть, я не буду против, – засмеялась Жанна.

– Они еще и вегетарианцы! – заявила ни с того ни с сего Елена Александровна и даже в ладоши хлопнула. Как маленькая.

– Серьезно? – повела бровью Жанна. – Это интересно, я бы сказала. И как долго?

– Я – два года, жена – пять.

– Серьезно? Что ж, думаю, вам доверять можно. Все-таки не во Львове снимать, верно?

– Конечно, – притворно засмеялись мы.

– Я там работаю, кстати. В бюро переводов.

– Оу… – выдавила из себя Рина. Она умела в две буквы вложить больше значения, чем я иногда в двухминутный монолог. Правда, распознать это мог тоже только я.

Жанна расценила Ринын возглас, как восхищение. Мол, куда нам, двум бомжам с центра страны, с такой барышней ультрасовременной тягаться. Это же в бюро переводов. Переводить. Тексты.

Из нелепой минуты славы нас вытащила Елена Александровна.

– Что ж, когда мы можем посмотреть квартиру?

– Дом, – поправила Жанна таким тоном, будто в квартирах живут одни шахтеры, синюшные военные и заядлые транжиры, не способные заработать себе на лучшую жизнь. А нормальные, высокообразованные люди живут в домах – желательно двухэтажных, а еще лучше трехэтажных, чтобы снисходительно разглядывать с балкончика сельскую шушеру и мечтать о Польше. – Вам срочно?

– Нам ночевать толком негде, – сказала Рина.

Я же, спрятав ступни под кровать, молчал в тряпочку: вдруг запах через рот начнет распространяться.

– Они у меня заночуют сегодня. Но посмотреть не помешало бы, – настояла Елена Александровна.

– Если такая спешка, можем и сейчас подъехать.

Мы начали выходить вчетвером с комнаты; я, естественно, замыкал процессию, дабы не оставлять шлейф позади себя и не подвергать остальных неловкой опасности. Быстро обулся, краем глаза увидел, как старшая из дочерей вошла в свою комнату. Уже на выходе услышал ее бедный детский вопль:

– Па–а–ап, у нас в комнате что-то сдохло!

Ржал я всю дорогу.

***

Мы с женой имели одну общую черту: никогда не понимали людей, которые превозносят до заоблачных высот все, что только имеют. Простыми словами – «понтуются». Нам это напоминало следующую картину: вот, это я. А это мое шикарное тело. А это мои рученьки, о-о-о. А это я шнурки завязал. Са-мо-сто-я-тель-но! Вот! А это я покакал. Как бабочка. Как пони. Как единорог, о! Именно так Жанна и описывала свой дом, лавируя потрепанным Фольксвагеном между кочками и ухабами.

Приехали. Сразу бросились в глаза два дуба, лет по восемьдесят, а то и сто – не меньше. Красивые, высоченные. Прямо две башни Толкиена. Хороший знак.

А дальше был дом. И на хижину Бильбо Бэггинса он, мягко говоря, не тянул. Максимум – на пещерку Голума.

Перед порогом боролась за выживание наполовину ссохшаяся абрикоса. За ней – навес, где сушились колотые дрова, и каноничный летний туалет: разрисованный детьми, весь в паутине, пауках, насмотревшихся на не всегда лысые человеческие задницы, и пыли. Справа от туалета – другие владения, другая земля, другой дом. Все это разделено трухлявым забором. Это тоже много о чем говорило: если забор трухлявый – значит, соседи ладят. Ну или денег на нормальный нет.

Щелкнул замок.

– Входите.

Нас встретила веранда. Довольно просторная. У стены неудачно попытались прикрыть ковром прогрызенную кем-то дыру в паркете.

– Не обращайте внимания, – словила наши взгляды Жанна. – Оно вам не помешает.

– Это она о дыре или о том, кто ее сделал? – тихо спросила Рина.

– Вот коридорчик. Прямо – кухня, направо – две комнаты. Потолки, как вы видите, высокие, поэтому обогревать нужно хорошенько. Выгод, о которых все только и спрашивают, нет. За это я сброшу цену, конечно.