Турникет горел зеленым, прапорщик одним глазом сны досматривал, зайцы мечтали о капусте на пунктах пропуска. Преодолел я контрольно-пропускной пункт центра обучения служебных собак в лучших традициях стелса, то есть у всех на виду. Оказывается, подобная схема работала на ура, особенно там, где система защиты должна быть на высшем уровне.

И что? Почти девять, а меня еще никто не окружил, не тычет дулом девятимиллиметрового Макарова в грудь, не подбрасывает в руке брусок мыла, приготовленный для моего магнита приключений. Собачий памятник не превратился в живого стража: ему попросту плевать. Как и большинству.

Заходить к старшим преподавателям я не стал, иначе заподозрили бы, что я не пришел на работу вовремя, а врать коллегам без особой нужды было некрасиво. В нашей же преподавательской гулял ветер и монотонно стучала форточка. Так, главное не подавать никаких признаков жизни: военные секут движения как змеи и рудименты их мозга сразу выдают попавшемуся бредовую жизненно-важную задачу, которую немедля нужно исполнить. "Возле цикла двадцать лет никто не переворачивал песок под турниками? Ну-ка быстро взялись за лопаты и вперед к труду и обороне! И как это я раньше не заметил?" – подумает довольный хорошей мыслью прокуренный и прожаренный пустынями Туркменистана звездный офицер и удалится гордо к себе в кабинет – заканчивать в десять утра рабочий день.

Я спрятался в дальнем углу со стороны входа, чтобы заметить меня удалось лишь войдя в преподавательскую. Взял книгу, уселся поудобнее. Хорошая все-таки работенка – книжки читать за десять тысяч. Одногрупники в это время готовы застрелиться от бесчисленных кип накладных на продовольствие. Дурдом, а не работа.

Текст поначалу шел очень хорошо, но потом, где-то страниц через шестьдесят, слова начали смазываться в сплошную буквенную авадукедавру. Смысл строк ускользал, страницы темнели. Вдалеке я услышал чей-то крик. Женский, если не ошибаюсь. Улыбнулся еще: в книге Гарри тоже слышал женский отдаленный крик. То была его мать. А этот…

– Доооомс! Вставай давай!

– Я не спал! – сразу выкрикнул я.

– То есть ты сознательно лужу слюнявую на книгу напустил? Делать нечего? – спросил мутный человек.

Я протер глаза, подтверждая этим чужую правоту. Да и увидеть в нормальном фокусе говорящего тоже не мешало бы.

– А, это ты, Игорь, – вяло сказал я. – Ты что-то хотел?

– Да. Разговор есть. Пошли.

Игорь был тертый военный калач: большой, сбитый и – что немаловажно – веселый. По крайней мере, при виде меня он первым делом улыбался. Пограничная академия пыталась вытеснить с его тела лишний килограмм мозгов, но Игорю чудом удалось выстоять в пятилетней схватке с камуфляжными дебилами. Наоборот: борьба его закалила, а поехав в АТО, он обжег свою глину, и та уже приняла окончательную форму. Твердым стал Игорь. И ценным опытным работником. Поэтому и фамилию судьба дала ему соответствующую: Алмазный.

Он завел меня за угол цикла, достал пачку "парламента". Закурил и только потом предложил.

– Нет. Хочу дольше пожить, – ответил я.

Игорь выпустил в воздух дым, но сделал это в стороне от меня.

– Спасибо. Так о чем разговор? Тебе чем-то помочь?

– Да, – в лоб сказал Игорь. Стряхнул пепел на асфальт – там сразу же разбрелась тройка копошащихся жуков-солдатиков. – Нужно, чтобы ты за собакой присмотрел. Больше некому.

– А надолго?

– Пару дней. Я просто в командировку уезжаю. Поможешь, друг?

Я не спешил с ответом. Игорь, наверное, расценил молчание по-своему.

– Ты не переживай – по окончанию я рассчитаюсь как положено.

– Да не в этом дело, – сказал я. – Я в отпуск с понедельника как бы должен ехать. Даже не знаю, смогу ли тебе помочь.

– В отпуск, говоришь? – хмыкнул Игорь, затянувшись сильнее обычного. Он немного прищурился, от чего стал похож на Папая – только трубку вместо тлеющей сигареты подставь. – У меня для тебя плохие новости, друг. Ты вряд ли его сейчас получишь.

– В смысле?

У меня перехватило дыхание. Кулаки самопроизвольно сжались и все, чего захотелось, это броситься на Игоря, выбивая зуб за зубом, после чего поинтересоваться почему отпуск не дадут. А дома зубы мне повыбивает жена. И я не буду против.

– На севере русские с белорусами учения планируют. Туда много наших подъезжает – охранять границу. Для показухи стоять, если по правде. Здесь народу почти не останется, так что каждый кадр на счету. Ты, говорят, не академию заканчивал?

Я медленно, словно в тумане, мотнул головой.

– Я ветеринар.

– Угораздило же тебя, ветеринара, сюда попасть. В самую дыру пограничной службы.

– Моим одногруппникам похуже будет, – отмороженно сказал я. – Что, отпуск вообще не дадут? А как мне дочь забрать с Винницы?

Игорь стрельнул фильтром в сторону ямы в асфальте. Попал. Улыбнулся.

– Видал? Семь метров!.. А дочь как хочешь забирай. Им, – Игорь кивнул головой на цикл и центральный штаб, – плевать на твои проблемы. Пускай сама приезжает.