Дроу же, напротив, был его полной противоположностью. Утончённый, изящный, всё в нём от позы до величественных неторопливых движений, поворота головы, холёных тонких кистей, удивительных серебристых волос, где каждая волосина знала своё место, длиннющих ресниц, прикрывающих омуты наверняка бездонных, гипнотически притягивающих глаз — всё это было словно демонстрация идеального, совершенного существа. Вот только эта красота была такова, что при взгляде на неё стыла кровь, останавливалось сердце и замораживалась сама жизнь. При этом его походная одежда, украшения и оружие были таковы, что мог позавидовать любой владыка Веринии.

— Нет-нет, что вы, совсем не совет на моём языке. Всего лишь решение вашей проблемы, — он лучезарно — как только мог Ройчи, когда хотел — улыбнулся. Когда драматическая пауза достигла своего апогея, и наступила абсолютная тишина, он продолжил. — Вот эти двое воришек, — указал на жестко связанные, лежащие рядом тела «тёмных» с выпученными глазами, кляпами во рту, а у гоблина еще и ошейник, блокирующий дар, — прежде, чем пойти в гости к уважаемому Грызулу, — кивок в сторону орка, на что тот никак не отреагировал, напряженно слушая человека, — они посетили нашу скромную стоянку, — Каэлен краем глаза отметил полезшие вверх брови Ностромо — они с Ройчи не посвящали гнома в небольшое приключение, по умолчанию посчитав эпизод незначительным. — И вели себя до неприличия по хамски. В общем, народ, после их ухода у меня остался нехороший осадок, и я почувствовал себя крайне неудовлетворённым. Поэтому я весьма благодарю всё общество за то, что вы задержали этих преступников, — он обернулся вокруг своей оси, улыбаясь и кивая, как бы изображая оную благодарность, но по участникам двухсторонних споров — даже дроу отвлеклись от созерцаний и обернулись к человеку, превратившись в соляные столбы, понять отношение к прозвучавшим словам было невозможно. — Всё, друзья, вопрос решен, можете быть свободны и наконец-то заняться своими, уверен, очень важными делами…

Что тут началось! Многоголосый ор, ватажники били себя в грудь и с пеной у рта наступали на наглого человека, дроу тоже подтянулись к лидеру — в их экономных движениях тоже прослеживалась угроза.

Ностромо, отпустив поводья Торопыги, пригнулся и потянулся к секире, готовый в любой момент броситься в драку. Каэлен же, как ни странно испытавший облегчение — сейчас всё разрешится, наоборот, отошел назад — для лучшей стрелковой позиции. В возможной свалке он пока был не нужен, а вот контролировать дроу было бы неплохо.

Ройчи не потянулся за оружием, а положив руки на ремень, с полуулыбкой хладнокровно и спокойно пережидал случившийся гвалт.

Суть гневных выкриков заключалась в принципе в нескольких словах: «Какого дракона вы здесь нарисовались?!». Особенно усердствовал огромный — выше Грызула чуть ли не на голову — орк, возвышаясь этакой брызжущей горой над жалким человечишкой, аж порозовевший сквозь зеленоватую кожу.

Но тут весь шум перекрыл пронзительный и устрашающий вопль: «Заткнитесь!!!», и сразу стало понятно, что Грызул неспроста является вожаком отряда. Мощная глотка — чем не признак начальника?

В наступившей относительной тишине, прежде чем орк-предводитель обозначил своё мнение о наглеце, всунувшем своё жало в ситуацию, его не касающуюся, и чреватую такими карами, что, ох, как больно может быть головушке, потерявшей связь с бренным худосочным тельцем, прозвучал спокойный, ничуть не испуганный, даже с какой-то внутренней ленцой, голос.

— Я так и думал, что вы будете против. Но ведь попытаться стоило? — Мягко вопросил человек у общества, чем вызвал очередной ступор у окружающих.

Каэлен внутренне дрожал от смеха — уж Ройчи умеет выводить из себя. Но тут же одёрнул себя — наступила пауза, которая бывает накануне грозы. Или перед тем, как начинают бить. Тут главное устоять на ногах, иначе затопчут.

— Мы легко можем уладить иначе наш спор, — между тем продолжил Ройчи ровным голосом, глядя при этом только на Грызула.

— Как?!

— Поединок, — просто ответил тот. — Вопрос может быть закрыт правом сильнейшего.

Народ загомонил, но теперь в голосах звучали и одобрительные нотки. На ничейных землях, на которых мог найти пристанище любой, споры, не взирая на количественный состав отряда, стараясь избегать массовых кровопролитий, предпочитали решать именно поединком — один на один. Такова традиция.

Лидер дроу, бросив на Ройчи быстрый взгляд, отошел к своим — посовещаться. Пусть у тёмных эльфов и было жесткое иерархическое подчинение, и командир или более благородный высокорождённый мог принимать решение единолично, но мудрый командир всегда советуется с подчинёнными, хотя бы на ранг или два ниже его — есть мелочи, которые одна, пусть самая умная голова, может упустить, есть специализации или наличие специфического дара, носители которого могут видеть глубже иных.

Грызул тоже повернулся к ватажникам — с тем же намерением. Поединок — это и ритуал, и зрелище, торопливости он не любит. Каэлен лишь расслышал своим чувствительным слухом, как огромный орк настойчиво обращался к вожаку ватаги: «Отец, выстави меня! Я размотаю кишки этому бледному дракону…» — дальше шло перечисление не очень приятых эпитетов человека, и эльф, скривившись, поспешно отвернулся — ну, не любил он ругательств, особенно из уст «тёмных», и поспешил к Ройчи, перед которым возбуждённо тряс бородой и махал кулаками Ностромо.

— Ну, давай я выйду! — канючил гном, он аж дрожал от желания подраться, — я еще ни разу не бился с тёмными эльфами.

Ройчи, глядя на него с улыбкой, отрицательно качнул головой.

— Если бы не две последние пинты пива, которые до сих пор болтаются в тебе, я, возможно, и доверил тебе это развлечение, а так… — он с театральным вздохом развёл руками.

Подгорный насупился, и через удар сердца бросил обидчиво:

— А мне почему не рассказали, что «тёмные» забредали к нам?