– Полагаю, дорогой Марк, именно с вами сейчас у меня состоится серьезный разговор.

– Вероятно, - еще шире улыбнулся Марк.

Он был спокоен так, словно и не было ни давящего, заполнившего квартиру чувства опасности, ни человека с пистолетом, от которого эта опасность исходила, ни бормочущего Лившица, ни притихшей Розы. Марк стоял в апрельских солнечных лучах и улыбался. Со стороны казалось, он даже был рад такому повороту событий.

Блондину его спокойствие явно не нравилось.

– С воскрешением вас, - сказал он.
– Если будете откровенными со мной, то больше воскресать не придется.

Марк улыбнулся так широко, как только смог. Алексу стало неловко от этой пластмассовой улыбки. Так и хотелось всадить в нее пулю. Но дело есть дело, и он опустил пистолет.

– Сразу перейдем к главному, - произнес блондин, - почему вас ищет Агата?

– Кто?

– А я надеялся, у нас с вами получится серьезный и честный разговор.

– Я не понимаю, о ком вы говорите, - Марк пожал плечами.

– Я говорю о хозяйке Черной Башни. А если точнее, о председателе Управления Безопасности Агате Грейс.

– Теперь понятно.

– Что именно?

– Понятно, кто стоит за всем этим безобразием. И понятно, кто стоит за полковником.

Минуту они молчали. Алекс нервно перекладывал пистолет из одной руки в другую. Марк был невозмутим.

– Нам обоим понятно. Ну и...
– как-то скорее самому себе, чем своему собеседнику сказал Алекс.

Он сел на стул рядом с дверью в спальню и положил пистолет на колено.

– Ты знаешь полковника?
– спросил он, перейдя на "ты".

– Да.

– Откуда?

– Отсюда, - Марк показал на свое лицо.

Алекс задумчиво поправил очки.

– Значит тот пожар - его рук дело?

Марк утвердительно кивнул.

– Но зачем?

– Тем самым они тебя и всех остальных пустили по ложному следу.
– Марк тоже перешел на "ты".
– Чтобы отвести внимание. Есть такое правило в манипулировании людскими поведенческими паттернами - "Если хочешь, чтобы никто ничего не узнал - никогда ничего не скрывай. Всего лишь уведи внимание интересующихся чуть в другую сторону". Как ты мог не догадаться? Ты, Александр Деев, который три года подряд на "отлично" сдавал "Психологию толпы" в Берновском университете.

Алекс опешил:

– Откуда тебе это известно?

Марк пожал плечами.

– Я просто это знаю.

– И много ты знаешь обо мне?
– удивленно спросил блондин.

Улыбка испарилась с синтетического лица.

– Многое, но не все. Про твое детство... еще знаю о твоем отце. О том зимнем дне... его последнем. И про мать твою знаю. Я знаю твою главную боль.

Он развел руками.

– Но какая разница, что я знаю о тебе? Зачем тебе это? Ты же пришел сюда за другим. Хочешь информацию не о себе, о другом человеке. Я прав?

Марк отошел от окна и, как ни в чем не бывало, будто и не было у его оппонента пистолета в руке, подошел к креслу, на котором сидела Роза, и встал за ним.

– Ты хочешь знать, зачем они его ищут?
– продолжил Марк, облокотившись локтями о плюшевую спинку.
– Хочешь знать, что они ищут? Странно, что им понадобились те бомжи. И почему их вдруг заинтересовала скромная персона вполне заурядного инспектора полиции, так?

Марк дружески смотрел на Алекса. Так, будто они сто лет знакомы.

– Да, Алекс Деев, - он снова широко улыбнулся, - эта история подбросила тебе много вопросов.

Затем подошел ближе и по-приятельски положил руку на плечо.

– Я скажу тебе, чего они хотят. Но сначала хорошо подумай, нужно ли тебе это?

– Я же просил купить без сахара, - раздраженно буркнул Хромой.
– Эту гадость пьет исключительно био-мусор.

– Вот и пей, - смеясь, парировал напарник.

Так они пререкались вот уже больше часа. Труп Черного увезли еще вчера, и теперь они без явного интереса наблюдали за тем, как бригада экспертов почти до винтика разбирает белый спортивный "Нагано". Обоим было откровенно скучно. Они сидели в служебном электрокаре, и Хромой вот уже полчаса разглядывал сквозь солнечные очки молоденькую девушку-эксперта, склонившуюся у стены над большим пятном засохшей крови.

– Как тебе та пышечка?
– спросил он своего напарника, высокого худощавого шатена в светлом болоньевом плаще.

Тот почти дремал, прикрыв глаза широкополой шляпой. Он выглядел моложе Хромого и был довольно симпатичным сукиным сыном. Потому и нравился женщинам. Потому и презирал окружающий мир.

– Куда тебе, Альфред. Пора уже ноги в тазике греть по вечерам, а не на девчонок пялиться.

Напарника звали Пьер, и он был отличным "утилизатором". Хладнокровным и циничным. Несмотря на молодость, считался настоящим профессионалом, и Хромому приходилось молчаливо терпеть его хамский тон.