Шрифт:
Встаю засветло, повсюду сонное царство. Беру свой рюкзак и, выпив на кухне в одиночестве кофе, ухожу «по-английски». Вчера я у Леры узнала, где автобусная остановка и какой номер ходит до вокзала. Адреса есть, спишемся ещё с Ингой и Мустангом. Не люблю я сопливых прощаний-расставаний…
***
ОТ АВТОРА
Они ушли на переломе тысячелетий, глашатаи новой эпохи, душа и голос «потерянного» постперестроечного поколения. Те, кого Борис Рыжий сравнил с исчезающими полками на фоне алого восхода (Борис Рыжий «Что махновцы, вошли красиво…»).
Ушли друг за другом, ушли в иные миры:
Веня Дркин (Александр Литвинов) – 21 августа 1999 года (29 лет).
Бахмут (Артём Синицын) – 13 сентября 2000 года (26 лет).
Борис Рыжий – 7 мая 2001 года (26 лет).
И не только они… Светлая им память…
Они хотели остаться рябиной за окном. Они остались в своих стихах и песнях. Остаться в живых им, видимо было не суждено, потому что, как провидчески заметил Бахмут в своей песне «Нам досталась шикарная бедность», «им уже заплатили за вредность, кто убьёт нас на этой войне».
2017 год, начало июня (продолжение)
Москва
Вера всё не могла решиться на разговор с Игорем. К тому же дома говорить было небезопасно. Она была «под колпаком». Пару лет назад удивлённый Игорь, который «собаку съел» на разных электронных штуках, вдруг написал ей на листе бумаги: «На тебе прослушка». «Жучок» тогда убрали, но кто-то же его поставил. И этот кто-то просто так не отвяжется. Игорь решил, что это происки его врагов по бизнесу. Вера знала точно, чьи это происки. Только не могла сообразить, кто конкретно подкинул «жучка». Предположения были, но как-то не хотелось в них верить. Разве может душа смириться с предательством близких людей? Если сейчас и Игорь не поддержит, хотя бы морально, то тоска и депрессия навалятся со страшной силой. Невозможно долгое время жить в постоянном напряжении, нервы нет-нет, да и дадут сбой.
Вера отчётливо помнила, как однажды её назойливо мучил один вопрос.
КАКОГО ЖЕ ЦВЕТА ПРЕДАТЕЛЬСТВО?
1997 год, осень
Москва
«Христы редко являются, как кометы, но Иуды не переводятся, как комары»
(историк В.О. Ключевский)
Вячеслав Андреевич Сапухов (Славон-Джим) нервно ходит по кабинету. Ни о чём невозможно думать, мысли скачут. Надо успокоиться. Зажигалка что ли не работает? Наконец он блаженно затягивается дорогущей сигарой.
В РВАНОЙ ГОЛОВЕ,
В РВАНОЙ ГОЛОВЕ…
Его выбил из колеи приход Елены, бывшей одноклассницы. Первая школьная любовь… Наверное, и последняя. Зачем она приходила? Денег ей, видите ли, занять надо. Накося выкуси. Нечего хвостом было в школе крутить. А то миллионера ей подавай. И где ж теперь твой миллионер?
Славон вздыхает. Глазища у неё ещё больше стали.
ЗВЕНИТ УЛЫБКА НЕБА.
– Вячеслав Андреевич, к вам Мартынов с отчётом, – Томочка по селектору.
– Меня нет. Пару часов пусть никто не беспокоит.
ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ОТ МЕНЯ,
ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ОТ МЕНЯ?
Я В ЭТОЙ ЖИЗНИ НЕ БЫЛ.
«И зачем мне эта Томочка? – вдруг приходит в голову Вячеславу Андреевичу. – Лишний геморрой. И Светка уже опостылела. Вроде баба как баба, нормальная жена, при фигуре, хоть и двоих родила. А душа не лежит…»
НЕ БЫЛО МЕНЯ,
НЕ БЫЛО МЕНЯ,
«Ещё и тридцатника нет, а я уже о-го-го, – Славона так и распирает от гордости и самодовольства. – Почти на верхушке пирамиды. Бабло нутром чую, само ко мне гребётся. На Сейшелы слетать надо. Одному, без бабья. Достали все».
А БЫЛО ЭХО.
БЫЛО ЭХО НЕБА.
«Дурак Летяга. Такая умная голова. И так бездарно ею распорядиться. Ладно Лёвик, тот всегда был с прибабахом».
И УЛЫБКА ЧЬЯ-ТО.
И РВАНЫЕ СЛОВА.
«Она так похорошела, куда уж больше. Зачем она заявилась? Только забыл её. Сидела бы в своей Америке, глаза б не мозолила».
И ЧТО-ТО ЗВЕНИТ,
– Вячеслав Андреевич, – испуганный голос Томочки, – возьмите трубку. Сам звонит!
Сигара чуть предательски не падает изо рта Славона. Он ненавидит себя в эти минуты, но поделать с собой ничего не может – руки сами инстинктивно начинают дрожать. Это как балансирование на лезвии ножа. Хватает трубку.