— Что ты собираешься делать?

Энн хмуро размешивала сахар в чае.

— Не знаю. Моя специальность не так уж востребована. Мать хочет, чтобы я опять переехала к ним и получила степень магистра. Я не могу больше жить с ними, Беверли! Они душат меня!

Беверли ничего не знала об этом. Ее никогда не душили любовью.

— У нас вчера вечером ушла официантка, — сообщила она, — я собиралась начать проводить собеседования, чтобы найти другую. Ты хотела бы поработать у Эдди?

Энн думала об этом. Это выглядело не очень привлекательным.

— Бесплатная еда, — добавила Беверли.

— Я займусь этим.

После этого сказать уже было нечего, кроме как поболтать о том, хороший ли президент Кеннеди. Энн спросила Беверли, читала ли она уже «Мои грешные, грешные дороги» Эррола Флинна, а Беверли сказала просто:

— Наверное, я почитала бы эту книгу, если бы у меня было время.

Беверли не интересовало, как звезда кино проводил свое время на медвежьих шкурах. Ее интересовал подъем человека вверх по лестнице финансового успеха. «Чтобы достичь чего-то грандиозного, — писал Конрад Хилтон, — вы должны сначала помечтать о чем-то грандиозном». А мечтанием Беверли занималась всю свою жизнь.

Энн очень не хотела идти в свою собственную пустую, одинокую квартиру, поэтому она не торопилась уходить. И Беверли не возражала. Когда она наблюдала, как пухлые руки Энн перебирали почту, которую она получила, Беверли задавалась вопросом, не попробовать ли ей снова написать письма Бэлль и Кармелите. Последнее письмо, отправленное ей два года назад, вернулось с пометкой: «Переехала. Нового адреса не оставлено».

— О нет, — простонала Энн.

— В чем дело?

Энн помахала письмом в воздухе.

— Это опять моя кузина Дженет, я бы хотела, чтобы она оставила меня в покое. Моя кузина из богатых. У них есть дом на холмах, и они большие снобы. Каждый год моя кузина устраивает эти грандиозные Рождественские танцы, и каждый год моя мать заставляет меня идти туда.

— Тебе не нравятся вечеринки?

— Танцы мне нравятся, все дело в том, что другие девушки, которых приглашает моя кузина, приходят с кавалерами. Я иду со своими родителями. Я сказала своей матери в прошлом году, что больше не пойду, и мы сильно поссорились из-за этого. «Это расстроит твою тетушку Фи, — сказала она. — И выставит нас в плохом свете». Моя мать просто не понимает: мне двадцать два, Беверли, и у меня нет парня.

— У меня тоже нет.

Энн уставилась на нее в удивлении. Она смотрела на завидно стройное тело, великолепные платиновые волосы и красивое лицо Беверли, и не верила ей.

— Это правда, — сказала Беверли. — У меня нет парня. Если бы меня пригласили на танцы, мне пришлось бы идти одной.

— А как насчет?.. — медленно спросила Энн. Затем, вспомнив письмо, она сказала: — Но я должна идти туда, и я буду просто умирать, входя в дом вместе со своими родителями. Я клянусь, Дженет — это моя кузина — делает это специально, чтобы унизить меня! Мы соперничаем друг с другом в течение многих лет, с тех пор как мы построили плавательный бассейн раньше них.

— А ты не можешь найти кого-нибудь, кто пошел бы с тобой? Наверняка ты знаешь кого-нибудь, кто захочет пойти, просто чтобы оказать тебе любезность.

Но Энн печально покачала головой.

— Я пробовала сделать так, когда мне было девятнадцать. Парни, к которым я обращалась, думали, что у меня далеко идущие планы на их счет, как будто один раз сходить со мной на танцы означало помолвку или что-то в этом роде. Их это отпугивало. В конечном счете этот день оказался для меня двойным ударом!

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Рой Мэдисон в тот день, во время недолгого затишья после обеда.

Беверли сидела за его столом, разделяя с ним порцию жареного картофеля «джалапено», который подавали в закусочной. Она съела три кусочка, Рой расправился с остальным.

— Интересно, ты пошел бы с моей подругой на рождественскую вечеринку?

— С кем?

— Это одна из моих соседок в доме, где я живу.

— Почему она не может пойти со своим парнем? Она уродлива?

— Она очень симпатичная девушка.

Рой опустил взгляд на свои руки. Это, конечно же, было не первый раз, когда кто-то пробовал договориться с ним о свидании с незнакомым ему человеком. Его мать и сестры делали это постоянно. Потому что он не мог сообщить им, что они тратили свое время впустую, что он просто не интересовался девушками — они не знали о его молодых людях. И ему обычно приходилось страдать долгими вечерами с девушками, жаждущими получить обручальное кольцо. Он ненавидел это.