Она вообще словно сошла с кого-то полотна: русая коса до пояса, одета во что-то длинное и очень красивое — я бы в жизни так не смогла. А еще и тихий вкрадчивый голос…

Я уверена: она и чаи с травками заваривает, и пироги печет, нервные дети рядом с ней успокаиваются, а мужики выстраиваются в очередь к горящим избам.

Рядом с ней не хотелось никуда торопиться. Впрочем, тут, возможно, она ни при чем. Торопиться я могла только на работу. Туда не хотелось. И без разницы, каким голосом со мной разговаривают.

— Садитесь, — Светлана указала мне на единственный стул за столом. — Пока мы будем разговаривать, рисуйте.

— Что рисовать? — я опешила. — Я вообще-то не умею.

— А это не важно. Рисуйте, что вам хочется. Хоть просто краской ляпайте.

Я несмело взяла в руки кисточку. Зря она это. У меня полно всяких талантов. Но талант художника обошел меня стороной. Хуже, чем рисую, я только пою. Впрочем, изобразить каляки-маляки под силу даже мне, в детстве же как-то справлялась!

Я несмело окунула кисточку в воду и замерла, выбирая краску.

— Так чего вы ожидаете от этого тренинга?

— Я… — почему-то с художницей хотелось быть честной, — Ожидаю… Если после него все останутся живы и здоровы, то больше мне ничего и не надо. А начальство ожидает увеличения продаж, вестимо.

— И как по-вашему, это может увеличить количество продаж?

Хороший вопрос! Я пожала плечами:

— Давайте мы его проведем. Вдруг продажи как-то сами увеличатся… А если и не увеличатся… Перетягивание каната тоже не факт, что помогло, однако начальство не жаловалось.

— Перетягивание каната? — художница удивленно вскинула брови.

Я махнула рукой:

— Не пытайтесь в это вникнуть. Это наше, корпоративное. А давайте так. Пусть все что-нибудь нарисуют, а вы им погадаете по изображению, что с такими коммерческими данными, они могут продавать в восемь раз больше. Вера в себя — великое дело. Глядишь, кто-нибудь и правда на это поведется, да как начнет продавать!

Художница расхохоталась: она всерьез подумала, что я шучу. Эх, если бы!

— Хорошо, что-нибудь придумаем, чтобы стимулировать ваши продажи… Покажите, что вы там нарисовали.

Я подвинула к ней мокрый листик, обезображенный темно-синими пятнами. Вообще-то я рисовала небо. Да-да, а зеленоватое пятнышко — это солнышко, оно какое-то время выглядывало из-за туч, пока краски не смешались.

— Скажите, а вы любите свою работу? — задала мне Светлана совершенно неожиданный вопрос.

Я пожала плечами:

— А какая разница? Там платят, работа не пыльная, что еще от нее может требоваться…

Светлана улыбнулась:

— Чтобы она нравилась, чтобы вы были счастливы, чтобы от результатов труда получали удовольствие и даже ими гордились.

Я вспомнила нашу Кристину и грустно вздохнула. Наверное, человек, который на своем месте, выглядит где-то так.

— Вспомните, с вами когда-нибудь такое случалось?

Мне пришлось крепко задуматься.

А ведь случалось. И как ни странно, в те времена, когда я искренне страдала, работая копирайтером.

Однажды я отхватила совершенно необычный заказ. Ну как — отхватила. Писала короткие текститки заказчику, а тут он и говорит: «Мне нужен слоган для рекламной кампании, придумаете?».

А потом понеслось: слоган хорош, а куда его прикрепить? Потом я искала художника, и мы придумывали что-то вроде комиксов, которые будут репостить в соцсетях и слать друг другу, чтобы повеселиться.

В общем, месяц, который я занималась их рекламной кампанией, вполне можно отнести к счастливым. И уж точно там было вот это самое, когда смотришь на результат своей работы и думаешь: а я, в общем-то, ого-го! Неужели я это все сама сочинила? Ай да Лисова, ай да… молодец!

И такая тоска меня взяла по поводу моего нынешнего бесцельного существования! Если на работу и раньше идти не хотелось, то сейчас перехотелось абсолютно.

— Знаете что, Светлана, — я строго посмотрела на девушку, — то, что вы сейчас со мной проделали, конечно, круто. Но на тренинге вы этим, пожалуйста, не занимайтесь, а то на следующий день у нас вообще не останется сотрудников.

Хотя, нет, Кристина все-таки останется.

Я не спешила в офис, гуляла пешком, смотрела на прохожих и чувствовала себя прогульщиком, как в школьные годы. Где-то вдалеке сейчас происходит все очень важное и очень скучное, и только я вырвалась. И от этого мне хорошо.