Честное слово, я даже проверила — когда уходила, еще раз обняла его на прощание. И опять ничего. Ни страстных поцелуев, ни нервничающих таксистов.

В общем, казалось бы, выбор очевиден.

Только я его не делаю.

Нет, ну в самом деле, не могу же я уйти до субботы! В субботу — тот самый художественный тренинг, после которого, боюсь, из компании Никиты Владимировича сбегут вообще все. В общем, уволиться до этого момента с моей стороны будет очень и очень некрасиво.

А сегодня еще только среда, и у меня есть время подумать. Хотя, казалось бы, что там думать! Если «за» — всё. А «против» — ничего. А я вот думаю. Думала весь день на работе, теперь вот весь вечер дома….

Мои размышления прервала трель телефона.

Это еще кто?

Странно.

Алена, сестра Антона. Та самая Алена, которая хоть и хорошо ко мне относится, но звонит очень редко, почти никогда. Даже на свадьбу не сама приглашала.

Что-то мне кажется, вряд ли я хочу услышать то, что она скажет. Точно не хочу.

Я вздохнула и сказала:

— Алле.

— Линочка, ты только не расстраивайся. Все они козлы!

Я похолодела. Ну как минимум один общий знакомый — козел у нас точно есть. Но, кажется, Алена сейчас говорит не о своем брате.

— Ты у нас девочка красивая, умненькая. Ты себе нормального найдешь. Хотя от Никиты я, конечно, такого не ожидала.

— Чего не ожидала? — я почувствовала, как ноги становятся ватными и подкашиваются.

— Хочешь, я сейчас приеду?

Ого! Кажется, дело серьезное.

— Нет, прости, я не дома, — чистое вранье, я дома. Но дружеских посиделок точно не хочу. И вообще. — Ну что все-таки случилось? Не томи!

И Алена начала рассказывать.

Случилось страшное. Если помните, Никита Владимирович от барских щедрот подарил молодым на свадьбу сертификат в мебельную торговую сеть «Антураж». И вот сегодня молодые, держась за руки и умильно глядя друг на друга, пришли этим сертификатом воспользоваться. А теперь угадайте, что же они там увидели?

Правильно, угадали.

— Представляешь, твой Никитка с какой-то дранной кошкой. Стоят, главное, кокетничают. Она его так по ручке гладит. Тьфу, мерзость!

Вот тут не могу не согласиться. Красивая успешная женщина гладит по ручке своего не менее красивого и успешного кавалера. Что может быть гаже?

— И? — я на всякий случай села.

— Что «и»? Я ему все высказала. Что ты прекрасный человек. Что ты удивительная. А он, козел, не успел отойти, и уже со всякими дешевками обжимается.

— Ясно, — сказала я, чтобы просто что-нибудь сказать.

Эта картина так явно стояла у меня перед глазами, будто я сама там была. И видела как недоуменно ползут вверх брови Ольги. Как обреченно смотрит на крушение своей личной жизни мой шеф.

— И Леха мой тоже не смолчал, — продолжала добивать меня подробностями Алена. — Ну, говорит, Никитос, от тебя я точно такого не ожидал.

Леха? Кто вообще такой Леха? Наверное, муж. Ну, конечно, они же вместе пошли выбирать мебель.

— И что потом? — собственно, было не важно, что потом. Того, что я услышала, уже хватило. Но я с мазохистским упорством решила досмотреть это кино до конца.

— Ничего. Бросили ему его сертификат в лицо и ушли. Нам подарков от козлов не надо!

— И что? Леха тоже так считает?

Тут Алена запнулась.

— Нет, Леха считает, что с сертификатом я погорячилась. Считал, вернее. Теперь он полностью со мной согласен.

Могу себе представить, что нужно было сделать с бедным Лехой, чтобы он согласился с потерей такой суммы.

Ну и как реагировать на эти новости? Я едва сдерживала нервный хохот. Но сдерживала — не хотела пугать Алену.

— Лин, ты только не плачь, — сказала она.

И вот тут я разревелась.

Ну вот как здорово само все решилось! И субботы ждать не надо. И думать теперь не о чем.

Утром четверга я пришла на работу рано, нашла в интернете форму заявления об уходе, извела кучу бумаги, чтобы переписать эти несчастные несколько предложений. А что? Бумага тут казенная, ее тут полно. В результате мое заявление выглядело так, что учительница русского языка, которая вечно пеняла мне на то, что я пишу, как курица лапой (вот почему — не как кошечка лапкой? — те же каракули, а слышать гораздо приятнее), поставила бы мне четверку от души.

А теперь — на эшафот. Вернее, к начальству.

Как ни странно, мимо секретаря я прошла совершенно спокойно. Я думала, она попытается меня перехватить и принести в жертву. Уверена, где-нибудь в подсобке у нее выстроен специальный алтарь. Но мы обошлись невероятным минимумом. «Здравствуйте. У себя?» — «У себя» — «Один?» — «Один» — «Я пройду?» Она пожала плечами. Правильно, откуда ей знать, пройду я или нет. Надо пробовать.

— Лисова, — обреченно вздохнул Никита Владимирович, когда я появилась на пороге.