– Теперь мне ясно. Я умерла от берсовой отравы, - мрачно проговорила я, - и это - бездна. Наказание за все про все.

Дроу покачал головой.

– Бездны нет, как таковой.

– Еще как есть.

– Ты носишь свою бездну в себе, ненаглядная, только и всего. Сама запираешь свою камеру, сама выбираешь себе пытки. Но не переживай. Если тебе нет и полутысячи, это нормально. Глупо, но нормально.

– Сама себе?!
– возмутилась я.
– Этот с позволения сказать обед...

– Подожди, - Скримджой остановился прямо последи коридора, - протянул ладонь и коснулся двумя пальцами моего лба, - вспомни... ну скажем, как я немного поцарапал мага.

– По-ца-ра-пал?!

– Конечно! Он жив и практически здоров. Вспомни, отчего ты так не желала на это смотреть?

– Ты издеваешься. Да кому, кроме таких как ты, может быть приятно смотреть, как другой мучается?

Прохладные пальцы надавили чуть сильнее, и мир вспыхнул цветным фейервеком...

...Я сидела в столовой, вцепившись пальцами в резную ножку бокала. Эт-то еще что?

– Нет, - пробормотал мэтр Кассэл, вжимаясь в спинку кресла, - я боюсь крови. Не нужно. Пожалуйста! Я больше не хочу играть! Не нужно!!

Голос сорвался на визг, но призванные лозы уже растягивали его животом на обеденном столе. Со звоном разбился упавший бокал вина, снова вскрикнула умненькая девушка с глазами лани, невольно закусила губу управляющая замком. Мантия Кассэла испачкалась в красном вине, а на ее рукав пролился соус.

Я кусала губы, не понимая, реально это или нет?

– Смотри, ненаглядная, - улыбнулся мне дроу, - у меня нет ножа, только... А пусть будет этот соус, и все. Мэтр Кассэл, подыграйте мне, сделайте одолжение.

Красный перечный соус полился по белой коже мага, а тот закричал, срываясь на визг, и столько в этом вопле, казалось, было боли, что алые потеки и вправду стали казаться струйками крови. Меня замутило, и я снова отвернулась.

– В чем дело?
– полюбопытствовал дроу.
– ты же знаешь, что я не причиняю ему вреда. Более того, это все сейчас вообще происходит в твоей голове! Так почему ты отворачиваешься? Посмотри на меня. Ну же! Это твой ум создает для тебя бездну. Он сам дорисовывает боль. Боли - нет. Даже иллюзии боли нет, так зачем отводить глаза?

Столовая рассыпалась, будто кто-то встряхнул калейдоскоп, мигом сменив картинку... Мы стояли в ночном саду под ветвями неизвестных деревьев, с которых облетал розовый цвет. Только вместо дроу передо мной стоял Дэвлин. Ветер трепал выбившиеся из хвоста смоляные пряди, и запутывал в них лепестки цвета вечерней зори. Он смотрел мне в глаза и тепло улыбался, чего на самом деле не делал никогда в жизни. А потом притянул к себе, дотронулся губами до лба, да так и замер.

– Я больше никуда тебя не отпущу, - выдохнул он, - я хочу, чтобы ты была со мной всегда.

Я отпрянула, уставившись ему в лицо - точь в точь. Вот же паскудство...

Тогда Дэвлин снова мягко улыбнулся, таки не разжимая рук.

– Я люблю тебя, Крис. Прости, если мне понадобилось слишком много времени, чтоб это понять.

– Хватит!
– рявкнула я, чувствуя, что из глаз потекли непрошенные злые слезы.
– Больной ублюдок! Да как ты вообще смеешь?!

– Ты же знаешь, что это иллюзия, - покачал головой призрак, - этого нет, ты прекрасно знаешь, что этого нет, что тогда выводит тебя из равновесия? Ты же сейчас стоишь посреди коридора, а это только то, что ты сама желала бы видеть. Желание... А что если мы скользнем в сторону страха?

Ветер усилился, плеснув мне в лицо целую горсть лепестков, заставив на миг прикрыть глаза. А потом картинка снова сменилась, да так, что я невольно вскрикнула.

Теперь с ветви дерева свешивались цепи, такие же, как в недавней камере, и на сей раз Дэвлин, раздетый по пояс, был пленником.

– Помоги...
– выдохнули окровавленные разбитые губы, когда помолодевший Орен Берс размахнулся плетью и с отвратительным влажным шлепком содрал очередную полосу бронзовой кожи.

Я кинулась к нему, но чьи-то пальцы, вцепившееся в мое плечо мертвой хваткой, удержали на месте.

– Крис, - очень медленно и спокойно проговорил Скримджой, - включи, наконец, голову. Этого - нет. Это всего лишь твой страх. Перестань его чувствовать. Сейчас.

Свист рассекаемого кожаным хлыстом воздуха, хлюпающий звук лопнувшей кожи, приглушенный стон, брызги крови.

– Прекрати это немедленно!
– потребовала я.

– Так ничего не происходит. Что прекратить? Ну, подумай сама. Что это за сад? Как ты могла здесь очутиться, а? А Берс, он же мертв. Не придумывай причину, чтобы чувствовать боль. Ну! Давай!