Шрифт:
Не было у нее ответов на эти вопросы.
Поискала взглядом мобильник в горе мусора на полу.
Трясущимися руками подняла и начала искать номер телефона, а когда нашла, долго смотрела, прежде чем нажать кнопку вызова. Номер, на самый крайний случай, когда заканчиваются все, имеющиеся стратегии отходов и планов. Но, если нажать на нее - это значит, подписать смертный приговор для Андрея.
Она давно не святая. И с легкостью возьмет такой грех на душу, жить ей все равно осталось не так уж долго, Маришка давно уже перестала верить и ждать чуда.
Не все можно купить за деньги. Преданность и здоровье, уж точно бесценны. А в любовь играют дети, но она то, давно уже вышла из возраста розовых мечтаний. Знает, что и почем.
Но так и не решилась нажать на сенсорную кнопку. Гипнотизировала ту взглядом, но палец так и не двинулся с места.
Маришка застыла. Миг. Остановилась вся планета. Стали незаметными все люди. Все проблемы. А она думала. Стоит ли Андрей этого? Стоит ли брать такую ношу себе на душу, если с таким норовом, его и так могут прикончить не сегодня, так через месяц, когда он проиграет все, что у него есть?
Маришка не даст ему ни акции, ни единого процента, потому что пускать в компанию левого, совсем неизвестного человека была против, категорически. Выкупит, если не сама, значит, через подставные компании-пустышки, но выкупит.
Ей нужно выпить, определенно, напиться до невменяемого состояния, когда тяжело даже говорить не то, что думать.
А через двое суток она решит, как лучше поступить. Но ЧП вариант, пока так и останется вариантом.
Вместо этого она набрала совсем другой номер. И знала, что ей составят компанию и не дадут скатиться до питья хорошего самогона в полном одиночестве. А ничто другое не сумеет смыть с ее души эту горечь разочарования в человеке, которого, как она думала, хорошо знала.
Паскудная тоска накатила.
За грудиной начало колоть и давить.
Ей просто нужно было дышать. Дышать во всю грудь, спокойно и размеренно, глубоко делать вдохи. Так говорят врачи.
Но, она поступит по-другому. Напьется до потери сознания и пульса, проснется с головной болью и ненавистью ко всему миру, и решит, что ей делать.
ГЛАВА 8
Когда тебе за тридцать, все же лучше проводить вечера как-то спокойней и полезней для организма, а не вспоминать бурную молодость, напяливать десятисантиметровые шпильки и танцевать всю ночь, пить сначала вино, потом самогон, и добавить ко всему этому текилу. Ядерная смесь, убойная для организма.
Е* твою мать,- Марина мысленно ругнулась,- лучше бы вообще не просыпалась!
Это ж надо?! А главное, сама, сама виновата, не фиг было вчера нюни распускать, тоже мне, железная леди, ёлки-дрова, пошла бы еще, из-за этого конченого мудака, из окна сиганула, вот ему радости привалило бы?!
Чего ради, спрашивается, собрала этот шабаш и пошла в отрыв?
– О-о-ох, я лучше еще полежу, - сдавленно простонала, и пришлось честно признаться, что попытка встать с кровати безуспешно провалилась, пол чуть не принял ее бренное тельце в свои радостные, но очень твердые объятия, -только этого для полного счастья не хватало.
Голова раскалывалась, головокружение, хоть и проходило, но в целом самочувствие напоминало... Нет, такого точно давно не было и никакие подходящие эпитеты в голову не приходили.
Пустыня. Сахара. Вот. Пить хотелось, до ужаса, но страх таки грохнуться на пол был намного больше, чем желание пить. Так оконфузиться, хотя не перед кем, - в спальне она была одна,- было выше ее достоинства.
Куда все подевались?
Точно помнила, что они вместе шли по парку.
Песни. О да, что это было за дивное трио, пьяных в стельку женщин, орущих на всю ивановскую?!
Но стыдно не было, этот период, кажется, она переросла. Совесть умерла давно, и воскресать, не намерена. Вот и ладно, жить так проще.
И ноги, точнее ступни, были свинцовыми просто, от каблуков она так не устает: может себе позволить купить хорошую качественную обувь с удобными колодками: для ног кайф, а для всех красота.
Промелькнуло смутное воспоминание чуть теплого асфальта под ногами, приятное ощущение твердости и шершавости.
Етить, твою, растудыть!
Болезненная яркая вспышка, голова грозилась взорваться, а перед глазами тот самый асфальт и Таня, которая стащила свои туфли или босоножки? Не суть, главное, какое у нее было выражение на лице: неземного блаженства, ортопедического оргазма. И они с Викой решили не отставать от подруги, тоже свою обувь поснимали.
Круто было! Да! Только сейчас она не уверена, что вообще сможет ходить в ближайшее время.
Больше она так не пьет! Ни за что!
Та-а-а-к, а потом что?
Дима? Что-то такое она помнила, и голос, и запах этот его. Точно, там был Дима!
Машины.
Кто-то шепотом ругался, матом, и нес ее на руках в квартиру.
В постели было очень жарко. Ее кто-то обнимал с одной стороны, а вот с другой, пинался локтями.
Вика, сто пудов, Вика! У нее дома такая кровать огромная стоит, там вшестером можно спать спокойно. Ей, видите ли, простор нужен! Точно, синяк на ребрах поставила.