растоптал и все ее чувства тоже. Я думал, что ей время нужно раны зализать, а потом она увидит...

– Увидит, что ты рядом и ее любишь, да?

– Примерно так, - Разецкий кивнул, даже, не пытаясь стереть с лица горькой разочарованной улыбки.
– Но у нее были другие мужчины, она ходила на свидания, с кем-то даже могла закрутить роман. Но я всегда оставался ее другом, хоть она меня, скорей считала деловым партнером, а «друг» - это слишком. Но не суть. Ты спросил, как я узнал. Может ты и не в курсе, но в нашем тандеме никогда в управление особо не лез, руководила Марина. Я искал информацию. Грязное белье клиентов, конкурентов, их слабости и так далее. В этом я был хорош, так что узнать, кто был за рулем

той тачки не проблема, и с остальным я тебе помогу.

– Я понял. И про безответную любовь, и про остальную бодягу. Только, с какого перепугу ты начал играть против нее же?

Вот вроде Костя и сам сообразить мог, но почему-то вопрос все-таки задал. Ему нужно было, чтобы этот мужик четко и ясно для самого себя прояснил все причины по всем вопросам и недомолвкам.

– Она столько лет скрывала от меня правду, ты себе представить не можешь, каково это узнать, что женщина, которую я столько лет ждал и любил, вот-вот умрет и даже не собирается мне рассказывать об этом.

Потому что, на самом деле все это время она меня жалела, считала слабаком, не доверяла и не верила мне.

Костя не стал ему говорить, что тоже в такой ситуации был, пусть и обстоятельства были немного иными, но суть осталась такая же. Он тоже был в ужасе и тоже был в гневе, когда Марина ему рассказала. И ему не хватало времени, чтобы все осмыслить и понять, просто потому, что каждая

минута и каждая секунда могла оказаться для него последней. Для них, последней. Поэтому он отбросил в сторону все свои обиды и претензии,- а они были, - и начал думать, что и как он может сделать, чтобы спасти ее, свою семью и себя самого.

– И дай я догадаюсь, ты разозлился, был в ярости и решил подложить нам всем большую жирную «свинью»?

– Нет, ты не понял. Я разозлился и пошел спустить пар туда, куда мне соваться было нельзя.

Костя был не особо в курсе тонкостей отношений между Мариной и Андреем, да и Маришка сама не сильно стремилась ему что-то подробно рассказывать, но, сопоставив некоторые факты, брошенные вскользь слова, мог предположить, что это было подпольное казино. В городе таких осталось немного, и все были достаточно закрытыми, и попасть туда мог не каждый.

– Я проиграл крупную сумму, но денег, чтобы покрыть, у меня не было. Только я на этом не остановился и круто подставился. Ошибка за ошибкой, и когда Марина обо всем узнала, меня просто сорвало. Я поддался эмоциям, Костя, я хотел ее вывести из себя, но я никогда бы не навредил ее здоровью.

– Что ж...
– Костя хлопнул себя по коленям, размял шею, встал, - если ты ждешь от меня сочувствия или жалости,- я не Марина, и на такое не способен. Ты можешь сколько угодно убеждать себя, что ты просто «поддался эмоциям», но, правда, в том, что ты хотел ей отомстить, потому что ревновал.

Костя по его глазам видел, что попал в точку, в самое яблочко. Потому что сам тоже ревновал до бешенства и до того, что кровь вскипала, а ярость разрывала грудь, кислотой в желудке плескалась, обжигая все.

– Я тебя понимаю, пожалуй. Ты столько лет был рядом, а тут появляюсь я и все порчу, так? Только мстить нужно было мне, а не ей. Она ничего тебе не должна, и не ей нести ответственность за твои чувства.

Разецкий на него так смотрел... Убийственную ярость старался затолкнуть куда подальше, но у него это плохо получалось. Слабоват игрок, не чета самому Косте или Марине. Понятно, почему Марина его близко к управлению не подпускала, теперь точно все ясно и разложено по полочкам.

Для себя смысл этого разговора Костя исчерпал, поэтому развернулся к дверям, чтобы идти обратно. Думал, заглянет на пару минут в палату. Побудет там, успокоится немного и поедет обратно, на работу, дел по горло теперь было. Но одна догадка его остановила и заставила замереть на

следующей ступеньке.

Какая-то мысль, слово... Что-то болезненно кольнуло сознание. Разецкий сказал «психушка». Точно! Только... Ему несколько лет назад сообщили, что она с собой покончила, и он от этой новости вздохнул спокойно.

– Почему ты сказал, что тебе место в психушке?

Разецкий вдруг весь замер и резко развернулся к нему лицом.

– Я в баре сидел, надирался, и ко мне подсела одна краля. Предложила меня угостить, я согласился...

– И вывернул этой «крале» всю свою душу, да? Рассказал кто такая Марина, наверняка упомянул меня, Илью, вашу работу, так? Она задавала какие-то конкретные вопросы?

– Я не помню, Костя. Я надрался, как свинья. Но, возможно, если она что-то спрашивала, я мог и ответить.