Радостные волны накатывали одна за другой, смывали все эмоции прошедших месяцев, оставляли только пустоту. И эту пустоту он хотел бы заполнить только чем-то светлым и радостным, теплым, нежным, страстным.

Но глухая боль за грудиной шептала и напоминала, что это ОН виноват. Он. Из его прошлого «привет». На нем будут «висеть» боль его сына, практически смерть жены, травмы Васи, тревога Любаши и всех остальных, кого он уже давно стал считать своей семьей. Все на нем. И об этом придется рассказать Марине.

Кто бы знал, как ему не хочется делать этого, признаваться в своей несостоятельности, как отца и защитника семьи.

Но плевать он хотел на свою гордость, давно перемолол ее через мясорубку. Ни один мужик не пойдет за помощью к другому, не признает свою несостоятельность перед женщиной.

Только начинать новую жизнь и новые отношения со лжи и вранья - это не то, что нужно ему... им.

Надо засунуть свою гордость в задницу? Засунет!

Надо все честно рассказать и выдержать ее яростный гнев, что плещется в ее глазах. Переживет и пропустит мимо ушей, чтобы ее ядовитые слова не покорежили то, что от его нутра осталось за эти месяцы.

Костя спокойно отнес Илью в соседнюю палату, сказал, что там за ним присмотрят, а им надо поговорить.

Просто «надо поговорить».

С каких пор он вот так открыто... она не знала, какое слово подобрать, чтобы правильно охарактеризовать Костино отношение к ней. Но в каждом его слове теперь видела двойное, если не тройное дно.

Чувствовала себя свихнувшейся неврастеничкой.

– За палатой наблюдает охрана, - Костя подошел к Марине, как полноправный хозяин, сел на стул возле кровати и, не скрываясь, начал ее рассматривать.
– Ты неплохо выглядишь, держишься молодцом! Уже готова к бою, да?

– К какому бою?!
– разъярённо зашипела на него, ее аж подбросило от этого самоуверенного тона и пристального взгляда. Да, она выглядела хреново. Да, и что с того? Нечего ей напоминать об этом.
– И какая такая охрана?

– Тебе на что, первым, отвечать? Про охрану или про бой?
– он надменно вздернул бровь и насмешливо на нее взглянул.

Костя хочет проверить, как работает ее новое сердце? Не разорвет ли его от злости и бешенства?

– Костя, какого черта тут происходит?! Можешь мне не рассказывать про два месяца и так далее! Меня интересует, кто дал тебе право принимать за меня решения касательно моей жизни?! И...

– Или, скорей, твоей вероятной смерти?!
– он тоже не собирался себя сдерживать, рявкнул так, что будь у нее силы, она бы подпрыгнула от этого рыка.
– Ты что, какая-то долбанная суицидка?! Ты хотела умереть?! Мне надо было остаться сидеть в стороне и ждать чуда?! Ты умирала, твою мать, умирала, понимаешь?!
– Костя не сдержался, подорвался со стула и навис над ней, она видела своими глазами, как его колотит, как жилка бьется на шее, как он яростно дышит, пытаясь себя сдержать.
– Ты хотела, чтобы я сдался?! Чтобы твой сын рос без матери?! Тогда ты выбрала ему в отцы не того человека, милая, я готов, собственными руками убивать ради тебя и него, я все сделаю, лишь бы вы были живы и здоровы!

– Это должно было быть мое решение! Мое! Это мое тело и моя жизнь! Мне решать, соглашаться на пересадку или нет!

Марина не считала, что это правильно: вестись на его провокации, и тоже срываться на крики и упреки, бросать обвинения. Но страх затуманил мозги, а они и так соображали не на «отлично».

На два с чем-то месяца она полностью утратила контроль над своей жизнью. Полностью! Она буквально не могла ничего решать, и это пугало ее до такой степени, что...

Всегда принимала решения сама. Взвешивала все «за» и «против», и только хорошенько все обдумав, действовала.

А Костя, он поддался эмоциям. И сейчас они его захлестывали.

– Мне решать, выходить замуж или нет! Не тебе было это все решать!

– А кому?!
– он взорвался, она четко это видела, ее слова его задели.
– Саве?! Артему?! Отцу твоему или, может, матери?! Кому было принимать решение?! Они все боялись идти против твоих желаний, и ты пользовалась этим, знала, что никто из них так с тобой не поступит. Но я не они, Марина! Я за это время прошел через такой ад, но готов повторить, если буду знать, что в конечном итоге ты будешь жить!

– Не надо мне рассказывать через какой ад ты прошел. Ты думаешь, я от хорошей жизни тут оказалась?

– Выключи нах*ен свое деловое мышление, я тебе не враг! И рассказывать мне не надо, кто ты и что ты! Это Я эти месяцы занимался твоей компанией, тащил твои контракты, чтобы ты, когда очнешься, не впала в истерику от того, что лишилась дела всей жизни! «Не от хорошей жизни», говоришь?

– А ты считаешь по-другому? Что ты знаешь обо мне и о том, кто я? Если ты думаешь, что я смогла начать тебе доверять, то после всего, что ты натворил, так не останется, - ты ошибаешься! Ты чертов эгоист и самоуверенный ублюдок! Я не давала тебе права решать за меня и вмешиваться в мою жизнь! Не давала! Так что, заткнись и проваливай отсюда! Я не буду выслушивать весь этот бред!