Отец старался дать нам самое лучшее образование, создавал условия для того, чтобы мы как можно больше узнали о людях, мире, окружающем нас. Мы много путешествовали, бывали в разных странах. Организовать все это в советский период было, как известно, крайне сложно. Но отец не жалел ни усилий, ни денег. Мы должны были иметь не перевернутое, внушаемое прежней идеологией, а правильное, объективное представление о мире. В то же время отец был искренним патриотом. Он гордился своим народом сам и внушал это чувство нам. Много времени было посвящено беседам об истории и самобытной культуре азербайджанцев. С неподдельной грустью он говорил о судьбе нашего народа, разделенного границей с Ираном.

Сам отец был фанатично предан своей работе. Бывало утром, после бессонной ночи, проведенной за рабочим столом, он рассказывал мне о своей очередной монографии, а через несколько дней с упоением говорил уже о новых грандиозных научных планах. Я еще училась на первом курсе, когда отец поставил передо мной задачу: подготовить дипломную работу на уровне кандидатской на тему: "Азербайджанцы в культурной жизни арабского халифата". Я часто спрашивала у него, к чему такая спешка, а он отмалчивался. Но как-то очень грустно все-таки ответил: "Я знаю, что рано уйду из жизни и мне надо успеть как можно больше оставить своему народу".

Наш дом был часто похож на муравейник, в котором сновало огромное количество самых разных людей, допоздна стучала пишущая машинка, повсюду были разбросаны толстые папки с исписанными листами бумаги. Громкими "ура" преданной команды приветствовался пахнущий типографской краской сигнальный экземпляр очередной папиной книги. И если отец был вдохновителем, генератором и исполнителем блестящих идей, то мама, наша мама, всегда была на посту, как стойкий оловянный солдатик; она кормила, поила, утешала и веселила всю бесконечную череду папиных людей. Эта женщина могла в любое время суток встретить званых и незваных гостей вне зависимости от их должностей и рангов. Не оставался без ее внимания даже курьер из отцовского Института истории. Мать была по-настоящему крепким тылом. Отец не вмешивался в ее дела.

Однажды, придя из школы, я вместо предполагаемой тишины услышала гул шумного застолья. Кухня была заполнена знакомыми ароматами. Мама коротко бросила мне: "Подожди на кухне. Отец принимает гостей". Заглянув потихоньку в столовую, я увидела папу во главе стола, за которым чинно восседала бригада строителей, закончившая недавно ремонт нашей квартиры. Убранство стола было парадным. Так в нашем доме встречали самых почетных гостей, в том числе иностранных. Заметив мой удивленный взгляд, мама с укоризной сказала: "Нельзя различать людей. Все мы равны перед Богом". После смерти отца на протяжении многих лет бригада строителей - друзей Алиовсата Гулиева помогала нам во всех домашних хозяйственных делах.

Когда на нашу семью обрушился ноябрь 1969 года и смерть забрала человека, который для нас был центром вселенной, устояли мы благодаря маме. Она прилагала титанические усилия к тому, чтобы уберечь детей от горя. Только теперь я понимаю, какой подвиг совершила тогда мама, сумев не только не уронить, но и возвысить имя своего мужа, известного не только в Азербайджане, но и в научных кругах всего бывшего Советского Союза и за рубежом, сохранить устои семьи, открыть перед детьми двери в будущее. Мать сберегла для семьи всех его друзей, которых было бесчисленное множество. Я многократно убеждалась в этом, живя в Москве, находясь в поездках по бывшим советским республикам. Как можно забыть трогательное отношение к матери и ко всем нам известного ученого, в то время директора Института востоковедения Академии наук СССР, ныне покойного академика Бободжана Гафурова! Он использовал любую возможность, чтобы оказать внимание и поддержку семье своего покойного друга.

Всю жизнь после отца мама прожила с высоко поднятой головой. Тем не менее эта потеря была для нее великим потрясением. Иногда она еле слышно шептала: "Только бы не упасть". Мама была очень набожной. Она верила, что отец все видит, и искренне боялась чем-то его огорчить. На самом деле ее связь с ним иногда казалась абсолютно очевидной, явственной. Как-то она проснулась под утро вся в слезах и сказала, что видела во сне отца, залитого водой. Чуть рассвело, и мы бросились на кладбище. Выяснилось, что кто-то не закрыл кран и могилу отца заливала вода.

Порой казалось, что мать вся, целиком погружена в бесконечную скорбь. Ничто и никто, даже дети не могли восполнить ей эту утрату. Только стараниями брата эта женщина, являвшаяся опорой каждого из нас, смогла прожить без отца почти двадцать лет.

И вот сейчас мы уже стараемся не огорчать их, отца и мать, находящихся "там" теперь вместе. Не всегда это получается, но они, наверное, нас понимают.

Мир их праху, свет и покой их душам. Простите нас, если мы не до конца вам воздали при жизни. Что делать, дети, как правило, не возвращают родителям того, что те вкладывают в них. Но память о нашем Отце и нашей Матери всегда будет живой и нетленной. Я опять вижу перед собой отца: прекрасной лепки лицо, внимательный взгляд чудесных глаз, улыбка, от которой все замирает. И я вижу перед собой склоненную к нему Фигуру. Это - не просто моя Мать, это - сама нежность, красота и преданность. Я не спрашиваю Бога, почему Он отнял у нас родителей так рано. Я всегда буду благодарна Богу за то, что Он нам дал таких родителей".

А вот как вспоминает о матери младшая дочь Ханум и Алиовсата Гулиевых Джейран:

"Мама была женщиной тихой, занятой целиком детьми, семьей. Учитывая, что в доме постоянно было много народа, всегда приходили гости, часто жили посторонние, ей приходилось много работать, готовить, стирать, обслуживать.

Папа, работая по ночам в институте, мог неожиданно позвонить и сказать, что они проголодались и были бы не прочь отведать сейчас ее замечательного плова. И мама ночью принималась за плов, причем это был не просто вареный рис, а плов со всеми приправами. Через несколько часов приезжала машина, забирала кастрюли.