Что бы ни делал Алиовсат Гулиев, он делал с присущей ему основательностью. За первые два-три года он смог совершить резкий рывок и очень скоро уже читал и труды по русской истории.

Обратимся снова к воспоминаниям ближайшего друга Алиовсат муаллима Играра Алиева:

"Этот человек, который на втором курсе практически не знал русского языка, на пятом курсе уже редактировал научные работы, написанные на русском. Этого он достигал за счет своего таланта, способностей, невероятной жажды знаний. Он схватывал буквально все на ходу. Скажешь ему что-то новое, чего он не знает, он тут же: "Повтори-ка". Повторишь ему. "А где ты это вычитал?" И все, можно быть уверенным, что он это найдет, прочитает, вникнет".

Из воспоминаний дочери ученого Афаг Гулиевой:

"Его знание русского языка - это для меня феномен, которого я никогда понять не смогу. Безусловно, в произношении у него были шероховатости, он очень мягко произносил "л", очень часто ошибался и вместо Ленин говорил "Лелин". Но с точки зрения стилистики русского языка он был безупречен. И это при том, что он никогда не изучал русского языка фундаментально. У него же никогда не было педагогов. Очень большую роль в совершенствовании его русского языка сыграла и жена Иосифа Васильевича Стригунова. Она была словесником. Таким образом он каждой клеточкой погружался в русскоязычную среду.

Он был двуязычным человеком и никому свои труды на перевод не доверял.

Но человек может пройти десять школ и все равно писать неграмотно. В папе это было от Бога. С ним невозможно было спорить в отношении пунктуации. Здесь у него, безусловно, были свои отклонения. Он всегда повторял: "Бальзак расставлял запятые так, как ему нравилось". Расставляя запятые по своему усмотрению, он выделял отдельные слова, акцентировал внимание на слове. У него была своя логическая нить.

Слог у него был литературным. Если он писал письмо, это был литературный опус. Он использовал какие-то витиеватые фразы, полуархаические, встречающиеся в русской классической литературе обороты.

Папа мог употреблять в своей речи такие слова, которые услышишь в речи не каждого русского. Он очень любил старорусские выражения, типа "благоговение", "благостный". Например, мог сказать: "От этого человека исходит такая благостность". И в то же время он любил сочинять неологизмы. Например, он мог сказать: "вазонка". Спросишь его: "Почему вазонка?" Отвечает: "Мне так нравится. Это красиво звучит". В его русском языке напрочь отсутствовала примитивная лексика".

Остановимся и позволим себе небольшое отступление. Как часто сейчас в угаре ложного патриотизма оказываемся мы перед угрозой выплеснуть вместе с водой и дитя. Как часто слышим мы призывы нынешних культуртрегеров ограничить сферу действия русского языка.

Нет слов, Азербайджан как независимая страна должен иметь государственным языком азербайджанский. Но почему же тогда в не менее независимой Швеции два государственных языка - шведский и финский, а в столь же независимой Швейцарии их даже три - немецкий, французский и итальянский? Следовательно, не в одной независимости дело.

Отказ от русского языка, которым ныне щеголяют многие молодые представители интеллигенции, означает отказ от огромного пласта культуры, существующего на русском языке. Это отказ от возможности читать в подлинниках одну из величайших в мире литератур - русскую, отказ от потока научной и культурной информации, пока недоступной на азербайджанском языке. Это сознательное сужение собственного научного и культурного кругозора. Это ограничение возможности рассказать о собственных достижениях. Это отказ от столетий, связавших Азербайджан и Россию в единое культурное и информационное пространство.

Мысль проста и лежит на поверхности: если хочешь, чтобы твой язык признали наравне с остальными, необходимо развивать национальную культуру, науку. А этого не сделаешь, ограничивая себе доступ к информации, с одной стороны, и возможность распространения своих достижений на иных языках - с другой.

Вторая беда. Уйдя от русского языка, нынешние молодые люди еще не пришли к подлинному азербайджанскому языку. Достаточно почитать выходящие в Азербайджане русскоязычные газеты, послушать русскоязычные программы национального телевидения, и вы захлебнетесь в безграмотной и косноязычной "смеси французского с нижегородским".

Гениальность Алиовсата Гулиева проявилась в том, что, будучи патриотом до мозга костей, жившим и работавшим во имя одной главной цели - служения Азербайджану, он вовремя понял необходимость изучения русского языка и освоил его так, что часть своих трудов писал только на русском. Алиовсат муаллим понимал, что только тогда они могут стать достоянием огромной аудитории, получить признание не только в Азербайджане, но и во всем Советском Союзе.

Юноша дорвался до кладезя знаний - книг! Он упоенно погружается в учебу. Главный объект его устремлений, конечно, история. Он пропадает в библиотеках, читает книги по истории Азербайджана, истории России. Причем, несмотря на материальные трудности, он выкраивает из скудной студенческой стипендии деньги на покупку книг. Особый интерес вызывает в нем новая история Азербайджана. Но он изучает не только этот период: люди, знавшие Алиовсата Гулиева в молодые годы, поражаются тому, как он смог в столь короткое время изучить всю историю Азербайджана.

Трудолюбие и жажда знаний, помноженные на бесконечную любовь к истории, дали свои плоды. Как это было в школе и педучилище, Алиовсат Гулиев и в университете выделяется среди своих однокурсников умением схватывать все на лету, остротой ума, глубиной постижения предмета. Он - всеобщий любимец не только среди студентов, его знания признают и преподаватели. Его уважают и ценят. Именно поэтому, когда грянула война, ректорат обратился в военкомат с ходатайством не призывать Алиовсата Гулиева как особо выдающегося студента и активного общественника на фронт. Это ходатайство было удовлетворено.