– Да, и рос в школе. Но после обучения Проводящему разрешено восстановить связи, если он того хочет.

Образ любящего сына никак не вписывался в сложившийся портрет Дария ран Альрона. Хотя... не стоило принимать слова Кэртиса буквально. Кто знает, зачем он восстановил связи с семьёй? На то могли быть сотни причин. Фонд тоже мог быть исключительно прикрытием для тёмных дел или показуха на публику. За что-то же они ему буквально поклонялись?

– Кэртис, ты говоришь, что видел капитана не более двух раз, но тогда откуда тебе известно, что он регулярно покидает Зигму?

– Ой!
– искренне заволновался парень и тут же посмотрел на свой комм.

"Вот оно!" - обрадовалась я, понимая, что это значит. Нас действительно прослушивают, теперь я была полностью в этом уверена, и поэтому Кэртис запереживал, не сболтнул ли лишнего и не будет ли у этого последствий.

Мой браслет молчал, экран не зажегся и, насколько я могла судить, удара тока не последовало.

– В общем, это меня не касается, просто работая на Спасательной площадке, мне, как главному механику отсека, приходится проверять отчёты всего блока. Я вижу движение "Энтурии", транспортника, на котором обычно перемещается капитан.

Наверное именно на нём я прибыла на Зигму.

– В этом... есть что-то особенное?
– не удержалась я, действительно желая понять, о чём переживал Кэртис. Синий глубоко вздохнул.

– Это, должно быть, закрытая информация, и теперь, - он бросил на комм ещё один печальный взгляд, - у меня наверняка будут проблемы.

– Но если она секретная, то откуда тебе стала известна?

Остановить себя я уже не могла - если нам обоим всё равно придётся расхлёбывать, то хотя бы я соберу больше фактов.

– Юна!
– взмолился механик.

– Почему?

Он потёр лоб всей пятернёй и сощурил глаза.

– Транспортник рассчитан на двадцать пассажиров. Это определённый вес, который отражается в отчётах. Судя по весу, Энтурия летает с одним пассажиром на борту, не считая команды. Ты наверняка не знаешь, принимая во внимание вашу особенную программу Хранящих, но один из базовых принципов устройства всех наших систем - это бережливость. И только этот транспортник регулярно не следует этому принципу, и ничего не меняется последние две дюжины. Ну и я соотнёс некоторые вылеты с публичными выходами ран Альрона в Инфополе. Вот, - почти промямлил он.

– Ты умный, - честно ответила я, впервые глядя на Синего другими глазами. Пусть часто парень выглядел наивным и не умел держать язык за зубами, но голова у него варила.

– Спасибо, - без особой радости улыбнулся он.
– Только от этого мне не легче запомнить все эти бесконечные названия, а так-то я давно во всем разобрался. И теперь меня вряд ли допустят к экзамену. Хорошо, если всё обойдётся выговором и взысканием, а так могут и с Зигмы отправить. Ладно, Юна, чему быть, того не миновать. Время позднее, идём отдыхать.

Ничего не оставалось, как подняться следом.

Отправляясь на свою палубу, Кэртис предупредил, что, похоже, на этом наши занятия закончатся, снова упомянув, что слишком много болтает.

Перемещаясь на трансфере к себе, я подумала, что, пожалуй, будет жаль наших усилий, к тому же учиться было интересно - хоть какая-то пища для ума. Но ничего изменить уже было нельзя, поэтому придётся просто принять последствия нам обоим.

Как ни странно, за себя я отчего-то совсем не волновалась. Зная, на что способен комм и не сомневаясь, что за мной наблюдают, я была уверена, что последствия настигли бы меня в тот же кун. Что мешало наблюдателям приказать нам обоим вернуться к себе, сразу же оборвав разговор?

Случись это, Кэртису бы влетело в любом случае за разглашение секретов, но я бы не узнала ничего... Этого не случилось, и значит, мне было разрешено это услышать, так же как и увидеть планы и блюпринты систем Зигмы.

Оставалось надеяться, что Кэртиса не отправят с корабля насовсем. Я немного привыкла к его обществу и не хотела бы лишиться его компании. Как бы я ни упиралась, но приходилось признать, что единственным недостатком Синего было то, что он принадлежал ратенмарской империи телом и душой.

***

На следующий круг я направлялась в Обеденную с ощущением лёгкого волнения в душе. Следовало ли полагать, что судьба Кэртиса уже решена или нужно было дождаться третьего приёма пищи, чтобы узнать всё наверняка, я не имела ни малейшего понятия.

Поднос в руках почти ничего не весил, пока я, погружённая в раздумья, шла в глубь помещения, облюбовав обычно пустующий столик. К моему удивлению, меня ждали.

– Юна!
– Кэртис поднялся, одёрнув простого покроя китель. Лицо парня сияло улыбкой, глаза горели.