– Зачем?
– спросил я его.

Он посмотрел на меня с явным удивлением, потом сказал: - Тебе сколько лет?

– 19. Скоро исполнится.

– Хм. Ты у нас, кажется, особенный парень.

– Нет. Не особенный, - постарался я оправдываться и быстро затараторил.
– Просто случайно заметил выглянувшего из окна фрица и подумал, что это неспроста. Сомнений не было, а вот страх был. Их там двое было. Расположились вольготно и ждали. Но только не меня. Я их там ножом.... Вот и все.

– Как-то у тебя все просто. Заметил. Убил. Хм. Да еще ножом. Если бы ты их застрелил - другое дело, а ножом работать,... тут определенная сноровка нужна.

Я пожал плечами, что тут говорить. Он был прав.

– Ладно. Не хочешь об этом говорить, тогда расскажи мне о себе.

– Зачем это вам? Или вы меня в чем-то подозреваете?

– Чудак человек, ты нам жизнь спас, как я могу тебя в чем-то подозревать? Просто хочу понять, что ты за человек.

"Так я тебе и поверил".

Я коротко рассказал ему свою биографию.

– Студент. ИЛФИ. Известный институт. Слышал о нем, - а затем вдруг неожиданно сказал.
– Знаешь, когда я тебя первый раз увидел, то так почему-то и подумал. Интеллигентный паренек. М-м-м.... Вот только твои действия никак не вяжутся с твоим видом. И это странно.

Какое-то время мы молчали. Он сидел с отсутствующим видом, глядя на огонь, потом словно очнулся, посмотрел по сторонам и сказал: - Тихо-то как, словно и войны нет. Ладно. Пойду я.

Я долго сидел после его ухода, пока не прогорели полностью дрова. В целом мне "товарищ из Москвы" мне понравился. Спокойный, сдержанный, вдумчивый, но при этом рисковый и отчаянной смелости, человек.

В следующее утро я дал себе поспать, так как прилично вымотался за последние несколько дней. Только я поднялся с топчана, надел штаны и вбил ноги в сапоги, как в землянку влетел Семен Шведов.

– Звягинцев, я тебя по всему лагерю разыскиваю, а ты тут на ухо давишь! Подъем!

– Сема, чего шумишь? Что случилось?

– Тебя командир срочно хочет видеть! Там у него "товарищ из Москвы" сидит.

– Пусть сидят, они командирские свои дела решают. Я-то им, зачем понадобился?

– Так они мне и доложились! Короче, одна нога здесь, другая там, - он развернулся, чтобы уходить, но в дверях неожиданно обернулся.
– Сегодня суп будет. С мясным приварком.

– О! Эта хорошая новость, а то эта овощная болтушка у меня уже в печенках сидит!

С едой в отряде было неважно, поэтому экономили во всем, так как впереди была долгая и холодная зима.

Стоило мне войти, как я сразу наткнулся на испытывающий взгляд чекиста. За столом, кроме командира, сидел товарищ Гром и начальник разведки.

– Боец Звягинцев по вашему приказанию....

– Садись, боец.

Я сел на лавку.

– Хвалят тебя.

Я изобразил смущение, пожал плечами. Командир неожиданно поднялся: - За самоотверженные действия и помощь в выполнении задания, а так же уничтожении предателя, внедрившегося в ряды подполья, вам, боец Звягинцев, от лица командования отряда выносится благодарность!

Несколько ошарашенный подобной трактовкой моих действий, я подскочил с места и вытянувшись, воскликнул: - Служу трудовому народу!

– Молодец! Так и дальше служи!
– удовлетворенный моим энтузиазмом подвел итог командир.
– Товарищ Сазонов вы что-то хотели сказать?

Теперь я знал, что у "товарища из Москвы" есть даже фамилия. Правда, липовая.

– Хотел. И скажу, - при этом он посмотрел на меня и чуть краешками губ улыбнулся.
–

Хорошие у вас бойцы, товарищи командиры! Правильно вы их воспитываете, но при этом не надо забывать отмечать их боевые успехи! Поэтому я хотел попросить вас представить товарища Звягинцева к награде.

Товарищу Зиме его слова явно не понравились, и я его понимал, так как слова москвича прозвучали, скорее всего, как приказ, чем как просьба.

– Идите, Звягинцев.

Я вышел.

"Вот только почему предатель? Не понимаю логики".

На следующий день была намечена засада на дороге. Продуктов катастрофически не хватало, и мы пытались, таким образом, хоть как-то пополнить продовольственный склад.

Машина должна быть с продовольствием, а оказалось, что везли связистов. Причем те, не только отказались сдаваться, а даже стали отстреливаться. Мы, с одной стороны дороги, а фрицы залегли с другой стороны, в канаве. Еще большей неожиданностью для нас стали две гранаты, довольно метко брошенные немецким солдатом. Я и Володя Богатырев получили осколочные ранения. Немцев мы все равно добили, вот только кроме телефонных аппаратов, кабеля и инструмента, мы больше ничего не нашли. После того, как из нас вытащили осколки, Богатырев отказался лежать в госпитале, а я остался. Сначала болтал с Аней, потом пришла Наташа, поинтересовалась моим здоровьем и сразу ушла. После ее ухода я вопросительно посмотрел на Аню, но та сделала вид, что ничего не поняла и все просто отлично. Спустя пару часов, ко мне пришел Стукашенко. Я с удивлением посмотрел на ГБэшника.

– Как здоровье, Костя?

– Нормально. А вы чего пришли?

– А просто так зайти я уже не могу?
– вопросом на вопрос ответил он мне, при этом хитро улыбаясь.

– Можете, но не заходите, а сейчас пришли.

– Ладно. Расскажу тебе то, что все скоро узнают. К нам этой ночью прилетает самолет из Москвы, - он, если и ожидал какой-то моей реакции на свое сообщение, но так и не дождался, так как даже Митяю было ясно, что он заберет чекистов и их пленника.
– Вижу, тебя не удивило мое сообщение. Ну, это мы сейчас поправим. Ты тоже летишь в Москву.