– Извините, где тут дом ?8?

– Ты ж хлопец перед ним стоишь!
– и она ткнула рукой в здание.

– А Фросьеву Анастасию Степановну вы случаем не знаете?

– Даже не слыхала о такой женщине, - ответив, она пошла по своим делам.

Я не сомневался, что если там засада, то немцы, наблюдавшие за улицей, видели мой разговор с женщиной и ее жест рукой, показывающий в сторону дома, а значит, стрелять, сразу не станут. Достал ножи. Бритвенной остроты лезвия. Где-то внутри меня стал разгораться огонек боевого азарта. Я был снова в деле! Эти минуты полные опасности, вместе с предельным напряжением тела и нервов, когда кровь, смешавшись с адреналином, кипит, были для меня одним из тех моментов, ради которых я стал наемником. В подъезде было сыро, пахло чем-то кислым и затхлым. Вошел, потом стал подниматься по скрипучей деревянной лестнице. Пройдя немного, я только остановился, как дверь нужной мне квартиры резко распахнулась. На пороге стоял толстый фельдфебель, с направленным на меня автоматом. Что-то подобное я и ожидал, поэтому испуганно отпрянул и втянул голову в плечи, после чего залепетал, путая немецкие и русские слова: - Их... ищу meine Tante. Штрассе.... Э-э-э.... Болотная улица.

– Die H"ande nach oben, русский партизан!

– Я не партизан! Ищу тетю! Мeine Tante!

Из глубины квартиры послышался мужской голос:

– Вилли, тащи его сюда!

Немец отступил в сторону и качнул головой в сторону квартиры: - Коммен!

Я шагнул, а в следующее мгновение острое лезвие рассекло гортань фельдфебеля. Он захрипел, но я уже стоял на пороге комнаты. Взмах руки и солдат, стоящий у окна с винтовкой в руках, стал медленно оседать с ножом в шее. Обер-ефрейтор сидевший на стуле и держащий винтовку между колен, как завороженный уставился на меня. Нож вошел ему в левый глаз, а на его лице так и осталось выражение удивления. Я втащил в комнату фельдфебеля и закрыл дверь на замок. Огляделся. Печка. У стенки маленькая поленница дров. Этажерка. Металлическая кровать. Два стула. И три мертвых фрица. Забрал и тщательно вытер ножи, затем быстро подошел к окну и осторожно выглянул.

В доме, где проходила сейчас встреча, пока стояла тишина. Быстро оглядел арсенал, который мне достался в наследство и несколько удивился тому, что увидел. Одна их винтовок была явно не немецкого производства, а что самое удивительное - имела глушитель.

"Зачем им глушитель?!
– задал я сам себе вопрос, но ответа не получил. Просто не знал. Зато для меня он стал почти даром небесным. Вторым предметом, вызвавшим у меня удивление, стала лежавшая под окном сумка с тремя гранатами. Я усмехнулся. Ну, немцы! Ну, педанты! Хмыкнув, я стал разбираться с винтовкой, имевшей глушитель. В ней стоял коробчатый магазин с объемом в 10 патронов. Снял кепку и заменил ее на кепи немецкого солдата, так как голову в окне кто-нибудь обязательно увидит, а все остальное должна скрыть занавеска, после чего застыл у окна в ожидании. Мне ничего не было известно, поэтому приходилось исходить в сложившейся ситуации только из одного чисто русского варианта под названием "авось пронесет". Как и не было известно, что около двух часов тому назад в кабинете начальника службы СД Карла Мюллера состоялся разговор следующего содержания:

– Вилли, может, ты не пойдешь на встречу с русскими? Ты уже выполнил свою задачу: заманил русских шпионов в ловушку. Теперь только и осталось, что захлопнуть ее.

– Дорогой дядя, я и так вам многим обязан, но при этом я немец, офицер и мой долг....

– Ты уже столько раз рисковал собой, что доказал всем, свою храбрость и преданность рейху! Ты этим просто проявишь осторожность! К тому же моя сестра, а твоя мать просила приглядывать за тобой! Твой отец погиб во Франции как герой. Прошло почти три года, а она до сих пор не может прийти в себя. И если с тобой что-то случиться, она просто не переживет этого! Ты должен это понять, Вилли!

– Я принимаю вашу заботу обо мне, но не забывайте, что я уже не мальчик, господин оберштурмбанфюрер!

– Ну-ну, племянник. Не горячись. К тому же я с тобой полностью согласен. Просто она слабая женщина, а мы, как истинные арийцы, предназначены для войн и завоеваний.

– Я рад, что вы понимаете меня, дядя.

– Это потому, мой мальчик, что я вижу в тебя самого себя. Все, хватит лирики. Как ты знаешь, только вы возьмете русских диверсантов, сразу начнется операция "Удавка" по разгрому городского подполья. Наш успех станет отличным подарком для Гиммлера, а заодно мы щелкнем по носу бахвала Мольтке, нашего коллегу из гестапо!

– Мне уже нужно идти, дядя. Надо переодеться перед встречей с русскими шпионами.

– Все, Вилли. Больше не задерживаю тебя! Иди и возвращайся с победой!

До последнего момента во мне теплилась надежда, что разведчиков выпустят, а им вслед пустят агентов, чтобы проследить за ними и выявить всю группу, но вместо этого ситуация развернулась по самому плохому варианту. В доме началась стрельба. Сначала прозвучало шесть или семь пистолетных выстрелов, сопровождаемых громкими криками. Тело сразу пришло в боевую готовность, готовое реагировать на любые изменения в окружающей обстановке, а мозг автоматически принялся просчитывать варианты. Неожиданно послышался ровный гул мощного двигателя, который приближался с каждой секундой. Спустя какое-то время в его гул вплелся звук мотоцикла. Тогда я открыл окно и осторожно высунулся. Разбрызгивая грязь, к дому подлетел мотоцикл с коляской. На коляске был установлен пулемет. Водитель и сидевший сзади солдат сразу соскочили и стали у калитки с автоматами наготове. К этому моменту стрельба внутри дома прекратилась, перейдя во двор за домом. Несложно было понять, что разведчики сделали попытку уйти через задний двор.

"Но, похоже, не получилось".

В подтверждение моих мыслей, дверь распахнулась настежь и из нее, пригибаясь, выскочили оба разведчика, с пистолетами в руках. Немцы, стоявшие у калитки, дали несколько очередей. Причем били не прицельно, так как перед ними видно стояла задача захватить русских диверсантов живыми. Я взял на прицел пулеметчика, который только готовился к стрельбе. Нажал на курок. Тело дернулось, откинулось назад и застыло, с опущенными руками. Водитель, что-то услышав, обернулся и растерянно уставился на труп в коляске. Следующая пуля ударила его в висок, и он кулем свалился под забором. Второй солдат, понял, что стреляют в них откуда-то из-за спины, стал медленно пятиться, крутя головой по сторонам. Но уйти далеко, не успел. Упал, разбрызгивая жидкую грязь, на землю и замер, широко раскинул руки. В этот самый момент на улицу въехал грузовик с солдатами. Он был открытый. В кузове сидело шесть солдат. Не успел он остановиться, как вниз, одна за другой, полетели три гранаты. Взрывы, крики, стоны.

"Все что мог, сделал, совесть моя чиста, - с этой мыслью я бросил последний взгляд на двор и остолбенел. Оба разведчика кинулись обратно в дом.
– Они что там.... Ни хрена себе....".

Спустя несколько минут они показались снова, таща под руки моего старого знакомца, немца, с которым у меня была встреча в кинотеатре.

– Идиоты!
– зло буркнул я вслух, после скинул немецкое кепи, надел кепку и, прихватив с пола автомат, рванул к двери. Быстро спустился по лестнице и замер только у входной двери, прислушался. В городе шла стрельба. Раздавались крики.