— Молодец, защищай маму, — скупо улыбнулся мужчина, потрепав все еще хмурящегося мальчишку по белой макушке, — но от меня не надо, я ее никогда не обижу.

========== Часть 4 ==========

Кортел, проснувшись, откатился от стены и мягко прижался ко мне со спины, обнимая и зарываясь носом в волосы. Я улыбнулась этой осторожной ласке — пытается не разбудить меня. Вздрогнув, я захохотала, пытаясь ухватиться за руки, безжалостно щекочущие мои бока. Перекатившись на спину со мной в руках, мужчина замер, положив большие теплые ладони мне на живот. Пытаясь перевести дыхание, я поудобнее устроила затылок на крепкой груди, заработав поцелуй в висок.

— Не боишься? — тихо изумился муж, обнимая меня крепче.

Я с удивлением осознала, что, в самом деле, совершенно расслаблена. Быть может, все потому, что он не нависает надо мной?

Недолго повозившись, я перевернулась на живот и, подпирая голову согнутой в локте рукой, гордо улыбнулась:

— Не боюсь!

Осторожно, очень нежно приложив ладонь к моей щеке, он улыбнулся так мягко и счастливо, что я не могла поверить в такое его умение.

Тихонько приоткрылась дверь. В щелку заглянул Тимир, кажется, чем-то расстроенный.

— Доброе утро, — все еще улыбаясь, Кортел протянул к нему руку, — иди к нам.

Нахмурившись, мальчишка захлопнул дверь. Князь непонимающе приподнял брови, все еще глядя туда, где только что стоял его приемный сын.

Вздохнув, я подумала, что когда-нибудь это должно было случиться.

— Он ревнует, — скатившись с мужа, я встала и, как была, босая и в ночной рубашке, пошла искать своего глупыша.

Шагая по коридору к комнате Тимира, я с сожалением вспоминала мгновенную трансформацию доброго, расслабленного счастливого отца семейства в чуть хмурого волчонка.

В доме было очень даже прохладно, но и в нашей спальне, и в комнате мальчика ярко пылающие камины с вечера прогревали воздух на всю ночь. Тимир был здесь — спрятался под одеялом, как и всегда, когда очень расстраивался.

— Малыш, ну что такое? — присев на край кровати, я погладила его по спине.

— Ты меня не любишь! — обиженно донеслось из укромного гнездышка.

— Люблю, конечно, — устроившись рядом, я не стала выпутывать его из убежища, прижала к себе вместе с ним, — ты же мой сын.

— Ты теперь Кортела любишь! — дрожащим голосом обвинил глупыш. — Ты же говорила, что можно любить только одного человека за раз!

— Сыночек… — вздохнув, я прикрыла глаза, не представляя, как объяснить ему такую взрослую вещь. — Любить можно только одного человека, конечно, но это же… Понимаешь, я люблю Кортела, как своего мужа. Вот так можно любить только одного. А тебя я люблю совсем по-другому, как своего сына. Если бы у меня был еще ребенок, я бы его любила одновременно с тобой и одинаково сильно. Это совсем разная любовь, понимаешь?

— Угу, — угрюмо, конечно, но уже хоть не дрожит голос.

— Кортел тебя тоже любит, как своего сына…

— Но он не мой отец! — резко огрызнулся Тимир.

— Конечно, — прикрыв глаза, я вздохнула, — но он тебя очень любит и старается воспитать, как положено отцу. И он очень расстроился, когда ты убежал, он хотел всем вместе поваляться и побаловаться.

— Ты теперь только с ним, а со мной больше не играешь, — снова на грани слез выпалил он.

— Сынок, ты после тренировок засыпаешь на лету, тебе точно не до игр, — усмехнулась я, — но я же всегда стараюсь быть рядом, смотреть, как вы с Кортелом занимаетесь, какие ты успехи делаешь.

— Так ты не бросишь меня? — совсем тихо спросил мальчик. — Ты же говорила, что скоро после свадьбы рождается ребенок. Когда у вас родится ребенок, вы же выгоните меня, да?

— Еще чего! — возмутилась я, крепче прижимая к себе сына. — Выдумал тоже! Даже если у нас с Кортелом родится ребенок, мы все равно будем тебя любить так же сильно, как до этого, понятно? И я тебя никогда, никогда не брошу. И тебе нужно извиниться перед Кортелом, ведь он так старается, чтобы тебе жилось хорошо, так много с тобой времени проводит.

Вздохнув, Тимир вылез из-под одеяла, потер шмыгающий нос и снова забрался в мои объятия.

— Я очень сильно тебя люблю, мамочка, — прошептал он, крепко вжимаясь лбом в мое плечо.

— И я тебя, малыш, — с трудом сдерживая слезы, я гладила его непослушные белые вихры, чувствуя, как меня обнимают маленькие ручки.

Когда я вернулась в спальню переодеться, Кортела уже не было. Мне снова стало жаль утреннюю идиллию, которая могла бы стать только прекраснее, если бы Тимир к нам присоединился, но ничего не поделаешь…