Шрифт:
— Лина, перестань, — прервал ее Марков.
— А ты молчи! — напустилась она на мужа. — Тебе что? Сел на свой самолет и полетел. Тебя и накормят, и оденут, и спать уложат. А я?.. Ну где, скажи пожалуйста, я возьму молоко для детей? Опять сухим или сгущенным пусть питаются?
— Будет молоко, Лина Трофимовна, — сказал Поддубный. — Здесь есть свое хозяйство, коровы. Все семьи, у которых маленькие дети, будут получать молоко. Овощи тоже есть. Поднажмем на военторг — все будет.
Эти слова заметно успокоили женщину, и она немного остыла.
— Ну, если так, тогда еще ничего.
— Так, Лина Трофимовна. Не беспокойтесь. Все будет в порядке. А пока будьте здоровы. Отдыхайте с дороги и не расстраивайтесь.
— Спасибо, что наведали.
Командиру полка сделалось как-то хорошо и легко. Вот ведь ничего особенного не сделал он, просто наведался по-дружески, а все же успокоил одну семью. Уже не нужно будет летчику что-то доказывать жене, убеждать ее и оправдываться перед ней.
Напротив, через площадку, была квартира начштаба полка. У этого офицера дети взрослые: сын учится в институте, а дочь — в техникуме. И командир полка прошел мимо этой квартиры. А если б вошел, то увидел бы довольно любопытную картину: подполковник Асинов сидел на стуле, закатав до колен штаны, а жена его — пожилая, элегантная дама — натирала снегом ноги своего мужа. Боком выходили хромовые сапожки…
Обходя квартиры, Поддубный вдруг услышал за одной из дверей шум, возгласы, смех. Чей-то тенорок силился вытянуть басом:
— П-о-стой, выпьем, ей-богу, еще…А другой мужской голос подтягивал невпопад:
Без-е-здель-ник, кто с на-ми не пьет!Очевидно, справляли новоселье. Поддубный вынул из кармана фонарик. Снопик света выхватил из тьмы цифру «29» на двери. Это была квартира лейтенанта Байрачного. Все ясно: собрались молодые летчики, они всегда держатся вместе. «Видать, уже набрались как следует! — зло подумал Поддубный. — А ведь завтра у них дневные учебные полеты… И где пьют! В квартире секретаря комсомольского комитета!»
Командир полка решительно постучал. На стук вышла Биби.
— О-о, товарищ подполковник! Входите, входите, пожалуйста! — пригласила она гостеприимно.
На столе стояли две бутылки вина и сковородка с поджаренным салом. Одна бутылка уже опорожнена, а во второй осталась половина. Застигнутые врасплох Байрачный захлопал глазами, как бы не узнавая командира. Скиба, смутившись, покраснел как рак. А Калашников, которому все было нипочем в этой «вонючей дыре», как он выражался, лениво ковырял вилкой в сковородке.
— Здравия желаю, товарищи офицеры! — отчеканил командир. — Это вы так к полетам готовитесь?
— Майор Дроздов отменил полеты по случаю того, что мы не прошли предварительной подготовки. — Байрачный поднялся со стула и стоял, мигая осоловевшими глазами.
— Так вы на радостях решили напиться до риз?
— Да нет… просто… просто маленькое новоселье. Друзья пришли проведать…
Метнувшись мотыльком, Биби пододвинула к столу стул, поставила рюмку и прибор.
— Товарищ подполковник, пожалуйста! — Биби добродушно улыбалась, искренне недоумевая, почему это ее Гришенька так вытянулся, стоя за столом, ведь он не в строю, а дома.
— Спасибо, Биби, — сказал Поддубный и пожалел, что зашел. Негоже читать офицеру мораль в присутствии его жены, негоже и отказываться от приглашения — хозяйка обидится.
— Так вы говорите, полетов не будет? — спросил командир Байрачного.
— Не будет.
— Садитесь.
— А вы?.. — Биби взглянула на командира жалобными глазами. — А вы… товарищ подполковник, не накажете за это Гришу? Я ведь говорила ребятам: пейте, только не шумите… так разве ж они соображают? — Она готова была заплакать.
Как ни был возмущен Поддубный, все же ему пришлось сесть за стол. Он отложил до завтрашнего дня разговор с этими легкомысленными юнцами…
Байрачный наполнил рюмку командира.
— Против обычая как пойдешь? — сказал он. — Новоселье — это новоселье. Никуда не денешься. А я, кроме того, промерз в дороге. Сам бог, как говорится, велел душу согреть. И товарищи мои… А как же иначе…
«Мели, мели, завтра я тебя согрею!» — мысленно посулил ему Поддубный. Выпив полрюмки, он закусил, посидел еще немного и, пожелав компании спокойной ночи, ушел.
Закрывая за собой дверь, он услышал обнадеживающий голосок Биби:
— Ну, ребята, если и командир выпил, то вам нечего бояться.
«Ишь ты! Наивная, наивная, а соображает, что к чему», — невольно усмехнувшись, подумал Поддубный.
На дворе все уже управились со своими грузами. Только Жбановы еще суетились возле грузовика. То и дело гремело зычное контральто Капитолины Никифоровны:
— Осторожнее, осторожнее, идолы!
Возле грузовика, подсвечивая фонариком, стояла толстая, неповоротливая Лиза.