Потом пошли барабаны и духовые инструменты - самая сложная часть из-за того, что духовики допускали больше всего ошибок и в их работе главное было представлять, что надо сыграть.

К концу рабочего дня у меня было две дюжины дорожек и, похоже, даже юное тело не справлялось с нервными нагрузками - на меня напал жор. Жор, который был побеждён только фисташками в больших количествах - килограмм я точно сожрал перед тем, как лечь спать с гудящей головой.

Утром вставать из тёплой кроватки ну очень не хотелось, а надо было. Погода как назло испортилась, пришлось двигаться перебежкой до машины и сразу в студию, пока Рома вёз музыкантов, я поспешно настроил аппаратуру и прослушал вчерашние записи. Можно было бы их записать вместе - в оркестровом, так сказать, варианте, но в этом случае настраиваемость записи была минимальной, а мне нужна была возможность микшировать все играющие инструменты, потому что в гимне союза добиться нужного эффекта можно только так. Иначе будет кака.

Ну хоть девушки сегодня приехали симпатичные, и на меня поглядывали с недоумением. Я с усталым видом выдал ноты, дал послушать готовый вариант гимна, минусовку, после чего мы с Модестом Леонтьевичем приступили к работе. Модест Леонтьевич оказался натурой творческой и лучше меня разбирался, как должны играть музыканты, постоянно их поправлял, я не успевал отбраковывать обрывки записей. А Модест был счастлив, потому что звукозапись в это время - процесс куда более муторный, чем у меня, по техническим причинам. Мне пришлось очень сильно постараться, чтобы удержать его в узде и не дать бежать тут же всем разглагольствовать про мою маленькую студийку, чтобы не похерить все полимеры.

В общем, процесс пошёл, мне было сложнее всего. Скрипачка оказалась клаустрофобкой и в тихую никак не хотела заходить - пришлось уговаривать её и в итоге - убрать с записи, потому что в таком состоянии она играть не могла. Расстроенную девушку Рома увёз обратно в филармонию, пришлось её партию сыграть подруге, ничего, справилась.

Должен отдать должное технике - благодаря ей процесс был не такой... ужасающий. Да и мне приходилось изрядно потеть, чтобы вникнуть во все тонкости процесса. Модесту было проще.

На второй день у меня уже развился нервный тик, на этот раз каждой тройке игроков мы давали по три часа на все три трека - Модесту не приходилось торопиться и качество записываемого материала значительно возросло.

Собственно, так я и стал звукорежиссёром-любителем. Неделя работы проползла мимо - потому что казалось, она никогда не закончится. Когда отыграли последние инструменты - треугольник, то я уже с большим удовольствием выпроводил Модеста и его художественную шоблу из своей студии и сел за микшер, не таясь открыл большой стальной сейф, достал из него компьютер, два дополнительных монитора, и начал работу по сведению всей этой какафонии в единый и очень патриотичный трек. Нужно было сделать фонограмму, которую потом можно использовать и в записи, и в исполнении вживую. Именно такой вариант, хор запишем позднее, да и без него музыка должна звучать идеально.

Вот тут то я и хлебнул горя целый лапоть - по отдельности инструменты звучали знакомо, а при сведении вместе - превращались в какафонию звуков, которые очень отдалённо напоминали желаемые песни. Легче всего было с "с чего начинается родина" - там только немного гитары и прочих струментов, а вот гимн... С гимном было полный аншлаг, звиздец и кукареку.

Батя конечно же хотел послушать - я ему и включил, он только недоумённо посмотрел на меня. И пришлось начинать работу, ту самую, за пультом с огромным количеством ползунков. Убирая громкость одного канала и прибавляя другого. Распределять звучание не только статично, но и по времени, в каждый отдельный момент менять звучание инструментов. Практически играть музыку.

Первой в работу пошла фанера на "как молоды мы были", музыку удалось относительно легко свести, добавил пару звуковых эффектов для полного фарша, по-моему, с современными и хорошими звуковыми эффектами звучало куда лучше, чем без них. Голос при этом я старался подобрать под Хворостовского. Уж очень хорошо он пел. Великий был певец.

В общем, два трека отработали от и до, а вот дальше начался авралище, потому что записать по отдельности струменты - много ума не надо. А превратить это в музыку - задача сверхсложная. Поэтому я просидел за работой долбанных три дня, делая примерно по две минуты в день - нужно было тщательно обработать каждый инструмент и чтобы оно не выбивалось, ещё отредактировать скорость, убрать кое-где ненужные шумы и кое-где подрезать лишние милисекунды записи, чтобы тютелька-в-тютельку.

В общем, через три дня, когда я практически закончил работу, мне позвонил Берия.

– Слушаю, - я поднял трубку.

– Как продвигается работа?

– Хорошо, только тяжко. Музыканты хорошие оказались, отыграли на пять с плюсом.

– Тогда ладно. Я уж думал тебя поторопить, - удивил меня Берия.

– Вы куда-то торопитесь?

– Конечно. Мало сделать запись, нужно ещё тебя в союз композиторов протолкнуть.

– Я же несовершеннолетний.

– Это не беда, СК - это не армия, условия принятия довольно широко трактуются. Готовься, я приеду к тебе и мы отправимся в СК, придётся лично приехать.

Вообще-то у Берии не тот уровень известности.

– А получится?

– Получится. Благодаря твоей информации у меня теперь есть кое-какое имя и вес в Москве. Тебе машину прислать?

– На своей поеду, - ответил я, - приезжайте, заодно и послушаем.

Ну вот, приезд Берии. А у меня работа ещё в процессе... Пришлось временно бросить всё и пойти приводить себя в относительный порядок. Костюмчик вместо рабочей спортивки, прилизаться. Роме свистнуть, чтобы не спал и не засматривался на студенток и ждал визита начальства.