– Вот что, Роман, завтра мы летим в Рим.

– Куда-куда?

– В Рим - в Италию. Подготовь свою красотку. В аэропорт поедем на ней.

ГЛАВА 13 ЗА ГРАНЬЮ

Пархан оказался в маленьком - не более трёх шагов в ширину - закутке. Долго не двигался с места, осматриваясь. Стены здесь были сложены из серых грубо обтёсанных и местами закопчённых блоков песчаника. На одной из стен был закреплён позеленевший бронзовый держатель для факелов, но самого источника света в нём не оказалось. Впрочем, достаточное освещение давали два факела - его и, только что появившимся в каморке, сотника. Кроме того, из спальни фараона лился неяркий дневной свет.

В дальнем конце жрец различил проход. Ранее заметить его мешали грязные серые стены, сливавшиеся в единое целое полотно. Он взглянул на сотника. Военный сохранял бесстрастное выражение лица. Но судя по напряжённой фигуре и правой руке, скрытой под плащом - явно сжимающей рукоять меча, это было напускное спокойствие.

– Пошли, - кивнул жрец сотнику и первым двинулся вперёд. Но завернув за угол, вновь остановился. Здесь начинался лабиринт. Вправо и влево тянулись узкие галереи. От них отходили ответвления - некоторые вели куда-то вниз. Похоже, лабиринт простирался под всем городом.

Пархан всматривался в темноту, беззвучно шевеля губами, что-то прикидывал в уме. Потом поднял кусок песчаника и сделал на стене отметку - длинную горизонтальную черту. Мельком взглянув не застывшего сотника, коротко бросил:

– Идём.

Жрец медленно двигался, освещая и тщательно осматривая стену с правой от себя стороны, не забывая делать отметки. Наконец, остановился и долго рассматривал, чем-то привлёкшую его внимание, часть стены. Потом, бросив к ногам кусок известняка, засунул руку в щель между блоками и, нащупав рукоять рычага, с силой надавил. Один из блоков чуть выдвинулся и почти бесшумно стал поворачиваться вокруг своей оси.

– Ага, я знал!
– не сдержавшись, воскликнул Пархан.

Жрец не ошибся в расчётах - это была спальня принца. И она была не пуста. Здесь находились две чернокожие рабыни, наводившие в комнате порядок. Одна - с тряпкой в руках застыла в центре комнаты у ложа, другая - с метёлкой, стояла у противоположной стены. Округлившимися от ужаса глазами, они смотрели на двух, неведомо откуда появившихся, мужчин. И вдруг, побросав свои орудия труда, с визгом, едва не столкнувшись лбами, бросились к двери, которую уже водрузили на место.

Передав факел сотнику, Пархан переступил через невысокий каменный бордюр, осмотрелся и, обхватив ладонью подбородок, замер, задумавшись. Но через минуту невнятно прошептал что-то и, резко развернувшись, вновь шагнул в лабиринт.

Обратно шли в том же порядке: впереди Пархан, за ним сотник. Теперь жрец шагал более уверенно. Метки на стене не давали сбиться с пути. Никакой опасности он не чувствовал. Однако углубиться в лабиринт всё же не решился.

Внезапно жрец остановился, да так резко, что сотник едва не врезался в него. Некоторое время Пархан не шевелился, стараясь понять, что же его насторожило. Наконец, он почувствовал чьё-то лёгкое прикосновение к щеке, и обратил внимание на колеблющееся пламя факела. Понял, что это - сквозняк. Но откуда здесь сквозняки? Жрец внимательно осмотрелся, и заметил, с правой от себя стороны, за уступом, проход.

Вниз уходила узкая каменная лестница. Свет от факела не достигал её основания и терялся в густой темноте. Казалось, что у лестницы не было конца, и вела она в бездну. Но, конечно же, это было не так - у всего есть начало и конец.

Пархан шумно втянул носом воздух. Показалось, что улавливает тонкий аромат благовоний, который только что ощущал в спальне принца.

– Та-а-к, - негромко протянул он, ни к кому не обращаясь, - они здесь проходили.
– Затем, быстро оглянувшись на сотника, снова коротко бросил: - Идём.
– И первым шагнул на лестницу.

Они спустились всего на десяток ступеней, как внизу высветился пятачок пола. Лестница оказалась не такой длинной, какой представлялась, но очень крутой, - жрец с трудом удерживал равновесие.

Сойдя с последней ступеньки, он не сразу понял, где очутился. Мрачные стены больше не стискивали пространство. Галерея исчезла. Только через несколько шагов вперёд свет факелов выхватил из тьмы массивные квадратные колонны. Это был зал и, судя по всему, огромный.

Пархан медленно шёл вдоль стены. Сотни вопросов возникали в его голове. Что это за зал? Кто его соорудил? Какому культу посвящён? То, что такие огромные помещения служили тому или иному культу сомнений у него не вызывало. Не обитает ли здесь, до сих пор, дух какого-нибудь древнего тотема? А главное, не захочет ли этот дух отомстить тем, кто нарушил его покой?

Ответы на некоторые вопросы жрец пытался получить, разглядывая стены древнего зала-храма. Но штукатурка, на которую некогда был нанесён цветной рисунок, осыпалась, превратившись в пыль. Из оставшихся фрагментов целой картины не складывалось.

Сзади он слышал частое дыхание и тяжёлую поступь сотника, и это успокаивало. Чем дальше они продвигались, тем меньше оставалось штукатурки на стенах. Всё чаще стали попадаться участки голой кладки, состоящей из почти чёрных блоков песчаника. Пархан не сразу заметил, что рукотворное помещение закончилось. Стены превратились в сплошной монолит, с застывшими подтёками известняка, отчего стали походить на морскую поверхность, по которой лёгкий бриз гнал мелкие волны.