Скоро правитель достиг двери спальни принца. Подземная галерея тянулась дальше, и мгла коридора казалась бездной, в которой могли притаиться враги. Сид замер, прислушиваясь к тому, что происходило за преградой. Верный слуга отступил в сторону. Кроме слабого потрескивания факела фараон ничего не услышал. За дверью стояла мёртвая тишина. На миг правитель усомнился: не пуста ли комната? Странно. Два часа назад Сид проводил сюда сына, и сам стал свидетелем, как охрана заступила на стражу. Если бы Рене покинул покои, ему доложили бы.

Сид осторожно надавил на рычаг - дверь бесшумно повернулась на шарнирах. Изнутри, со стороны комнаты, она не запиралась. Вряд ли Рене даже подозревал о её существовании. Сколько раз он, наверное, смотрелся в отполированный лист бронзы, не подозревая о том, что это могло быть ещё чем-то кроме зеркала. "Сколько же всего нового предстоит сегодня узнать мальчику!" - подумал фараон и, сделав знак Горну, чтобы тот оставался на месте, тихо вошел в спальню. Здесь пахло свежестью и благовониями. После затхлости потайного коридора это показалось особенно приятным. Небольшую комнату освещал всего один масляный светильник.

На высокой резной кровати, отбросив тонкое покрывало, лежал Рене. Мальчик был уже достаточно взрослый, чтобы спать со служанкой-няней. И наоборот: слишком юн, чтобы разделять ложе с кем-то ещё. Хотя... Сид улыбнулся, вспомнив свою юность. Он вдруг почувствовал огромное облегчение при виде сына. С чего бы? Ведь расстались совсем недавно.

Сид сел на краешек кровати, и некоторое время смотрел на Рене, не смея нарушить его сон. Тот умиротворённо улыбался. Без сомнения, юный наследник видел что-то очень приятное. В колеблющемся красноватом свете плошки, висящей на стене, его лицо казалось ещё более прекрасным. Чёрные вразлёт брови, длинные ресницы. Иным, чтобы добиться таких, немало времени приходилось проводить перед зеркалом. Прямой точёный нос с широкими крыльями ноздрей. Красиво очерченные, ещё по-детски припухлые губы. "Да, - мелькнуло в голове у Сида, - Рен будет хорошим фараоном. Народ его полюбит". Наблюдая за сыном в течение нескольких лет, фараон выяснил, что он был честным и справедливым. Внезапно фараон помрачнел. Многие, очень многие, особенно среди знати, были недовольны (и это мягко сказано) тем, что будущий властитель рождён от наложницы - не египтянки. И хотя их пытались заверить, что любимая наложница фараона не простых кровей, - в её жилах течёт кровь иудейских царей, далеко не всех это устраивало. Некоторые тривиально не поверили, другие же ещё больше разозлились из-за того, что правитель связался с дочерью Израиля.

Наконец Сид протянул руку, чтобы разбудить сына, но не успел коснуться его, Рене открыл глаза; то ли почувствовал пристальный взгляд, то ли его разбудила тень от руки. Длинные ресницы юноши затрепетали, но в его взгляде не было страха; чего бояться в собственном доме? "Счастлив несведущий", - вновь пронеслось в голове у фараона.

– Это вы, отец?
– сразу же узнал его юноша, будто вовсе не спал.
– Вы не уходили?

– Одевайся, - не отвечая на вопрос, сказал Сид.
– У нас не так много времени.

Рене послушно сел на кровати и стал облачаться в привычные одежды, не задавая больше вопросов, но с любопытством поглядывая туда, где раньше было зеркало, а сейчас зиял тёмный проём. В нем стоял Горн с факелом в руках. Юноша догадался, что отец появился оттуда.

– Украшения не нужны, - вновь сказал Сид, когда Рене потянулся к столику с браслетами и золотыми обручами.
– Только вот это...

Правитель взял со столика широкий позолоченный ремень с большой пряжкой, где была изображена священная птица ибис, символизирующая Тота - бога луны, и самолично подпоясал Рене.

– Иди за мной.

Они вошли в тёмный тоннель. Сид вернул в первоначальное положение дверцу-зеркало. Юноша постарался держать эмоции под контролем, но неприятие места, куда он попал, оказалось выше его воли. Он опустил голову, не произнося ни слова, безоговорочно доверяя отцу, пошел за ним следом. Гуськом они двинулись по узкому коридору - впереди слуга, за ним Рене, замыкал фараон. Подросток часто оглядывался на отца, но ничего не говорил. Сид видел, что мальчишку так и распирало от вопросов. И только когда коридор заметно расширился, а из щелей в каменной кладке стал пробиваться дополнительный свет, Рене замедлил шаг и спросил у нагнавшего его фараона:

– Отец, куда мы идём?

– В Долину Царей.

– Нас ждёт повозка?

– Нет, Рен, - Сид взглянул на сына, - мы пойдём по подземному ходу.

– Что? Подземный ход!?
– Юноша даже приостановился. У него загорелись глаза.

Фараон прекрасно понимал сына; в его-то годы узнать о потайной галерее, о подземном ходе...
– для него просто увлекательнейшая игра.

– Рен, - Сид взял сына за руку, - сегодня тебе многое предстоит узнать. Если что-то тебе покажется непонятным, постарайся не удивляться. И всегда помни: я тебя в обиду не дам.

Юноша кивнул. Он понял еще в комнате - что-то случилось, и все происходящее не игра. Следуя за отцом, наследник хотел что-то сказать, но в этот момент они завернули за округлый поворот и увидели человека с факелом. Процессия остановилась. Сид подошёл к человеку и перекинулся с ним несколькими словами. Незнакомец взглянул на принца, и Рене узнал жреца Шера.

Передав факел фараону, жрец произнёс непонятную фразу:

– Проход открыт до утра.
– Затем повернулся и скрылся в темноте.